было никак нельзя, и на этот счет имелся категорический приказ самого господина премьер-министра.
— Вы блефовали, досточтимый Джеймс, — злорадно говорил Блейд, глядя прямо в подрастерявшие обычную нагловатую уверенность глаза Бонда. — Вы блефовали, говоря, что меня могут разыскивать до бесконечности. Нет, сколь веревочке ни виться… Так, кажется, говорят русские?
— У меня к вам предложение, Эмилио, — раздраженно прервал странника Бонд. — Либо вы наконец честно, прямо и без кривляний рассказываете нам, на кого работали и кто организовал утечку информации — тогда, разумеется, мы вас «разыщем». Если же вы откажетесь… боюсь, нашему правительству придется сделать официальное заявление о том, что некто Гонзалес никогда не пересекал границ Соединенного Королевства. Что это будет значить для вас, полагаю, объяснять не нужно. Так что выбор за вами!
— А как насчет того, чтобы купить мое молчание? — осведомился Ричард Блейд. — Какой суммой вы предполагаете заткнуть мне рот, чтобы я не бросился рассказывать всем информационным агентствам о тайной лаборатории под Тауэром? И как вы проконтролируете выполнение сделки? Боюсь, Джеймс, вы блефуете и на этот раз. Вы просто хотите вытянуть из меня все, а потом так же просто уничтожите. Вы думаете, я не знаю ваших порядков? Так какой мне смысл о чем-либо говорить? Ответьте мне на этот несложный вопрос, только не надо больше угроз. На меня это все равно не подействует.
Бонд остался невозмутим. Профессиональная маска накрепко приросла к его лицу. Невольно странник подумал, что, даже умирая. Бонд сделает вид, что ничего страшного не происходит.
— У вас нет выбора, Эмилио Гонзалес. Вам придется поверить мне на слово.
Блейд равнодушно пожал плечами.
— Вы слишком высокого мнения о своей англосаксонской доблести, мистер. Люди других стран и континентов тоже умеют смотреть в глаза смерти. Делайте что хотите, а я вам по доброй воле ничего не скажу. Даже если вы накачаете меня «сывороткой правды», вам это все равно не поможет. Я изложу все тот же безумный бред, из-за которого меня и упекли сюда. Моя психика окажется совершенно разрушена, мистер, выдать меня правительству Аргентины вы все равно не сможете. Вам и в этом случав останется только одно — тайно убрать меня. Ну, хорошо ли я умею рассуждать?
Бонд, опустив взгляд, с преувеличенным вниманием рассматривал собственные ногти.
Ему пришлась уйти ни с чем. Впрочем, Блейд и не питал особых иллюзий, что Бонда удастся обыграть так просто. Все же он был неплохим профессионалом, этот красавчик Джеймс.
Шансов выбраться из заточения оставалось все меньше и меньше. Правда, теперь, после проведенной боссом-Лошадиной Мордой кампании Блейд преисполнился даже некоторого уважения к противнику. Возможности у врага оказались прямо-таки неописуемые; как знать, может, они во исполнение своих планов вытащат его, Блейда, и из этого узилища?
Однако прошла еще целая неделя, а в судьбе странника все оставалось по-прежнему. Блейд сгрыз себе ногти почти до мяса, силясь придумать выход. Убежать из идеальной тюрьмы можно лишь при помощи извне.
В понедельник, как всегда, на дежурство заступала новая смена санитаров. И Блейд едва удержался от изумленного восклицания, когда перед ним в белом халате предстала сама Лиззи.
Разумеется, она была не одна. Ее сопровождал угрюмый фельдшер, дававший пояснения своей новой помощнице. Блейда ни на секунду не оставили наедине с девушкой, не было никакой возможности перемолвиться хотя бы одним словом. Но было ясно — кто-то на воле задумал некий план, и неважно сейчас, кто стоит за всем этим — босс с лошадиной физиономией или кто-то другой. Лиззи наверняка была под телепатическим контролем — иначе как она могла пройти проверку на полиграфе, в просторечии именуемом «детектором лжи», проверку, обязательную даже для вспомогательного персонала подобных учреждений?
И еще день, и еще, и еще. Лиззи не пыталась заговорить с Блейдом, не подавала никаких знаков, лишь скрупулезно выполняла свои обязанности. Правда, Блейд заметил, что состав инъекций сильно изменился — похоже, там теперь был простой физиологический раствор, очевидно, девушка просто подменяла ампулы. Блейд же, в свою очередь, изо всех сил изображал симптомы действия наркотика.
И лишь в пятницу под вечер, перед самым концом недельной вахты, когда бдительность фельдшера уже несколько притупилась, Лиззи быстро подмигнула Блейду. В следующий миг она внезапно и резко ударила фельдшера ребром ладони по горлу.
— Быстро! Переодевайся — и за мной! — шепотом скомандовала она.
Ей не пришлось повторять дважды. Минуту спустя медсестра и усталый фельдшер в полуотвязанной маске, наполовину скрывавшей лицо, уже неспешно шагали к выходу. Под халатом пальцы Блейда сжимали рифленую рукоятку пистолета с глушителем.
Охранник на первом КП, у толстой стальной решетки, перегораживающей коридор, похоже, больше интересовался Лиззи, чем протянутым ему пропуском Блейда.
— Так как, крошка? Насчет завтрашнего вечера?
— О, ну конечно, — Лиззи состроила охраннику глазки. — Позвони мне. Телефон у тебя имеется.
— Ну ладно, ладно… — Охранник небрежно скользнул взглядом по удостоверению Ричарда Блейда. Лиззи нашлепнула на него фотографию странника с неким подобием фиолетовой печати. Расчет делался на то, что охранники не станут особо вглядываться. Идеальность тюрьмы имеет и свою оборотную сторону. Когда охрана убеждена, что отсюда сбежать невозможно, бдительность ослабляется…
С первым солдатом этот фокус удался. Он безразлично скользнул взглядом по пропуску Блейда и нажал на кнопку в стене. Решетка отодвинулась.
Второй контрольный пункт они миновали также без затруднений. Оставался третий, последний, самый важный — у выхода на улицу. И тут фокус с переклеенной фотографией уже не сработал.
Документы проверяло аж трое солдат и капрал. Лиззи пропустили сразу в без разговоров, а вот с Блейдом…
— Погоди-ка, дружище, что-то тут не так… — протянул долговязый солдат, держа в руке пропуск оглушенного Лиззи фельдшера с наклеенной поверх фотографией Блейда.
— Да что не так-то, — начал было возмущаться странник, но было уже поздно. На беду, капрал знал ценного пленника в лицо.
— Тревога! — завопил он не своим голосом, слепо шаря по столу в поисках Большого Красного Рычага. — Держи их! Хватай!
Двое солдат в дальнем углу помещения вскинули короткоствольные автоматы; и тут раздался короткий сухой хлопок, словно кто-то откупорил бутылку с шампанским.
Лампочка под потолком разлетелась вдребезги.
— Все — на пол! — скомандовала Лиззи. — На пол, кому сказано!
Из пятя человек за барьером четверо выполнили приказ. Но вот капрал, на свою беду, оказался далеко не трусом. Он сделал вид, что послушно выполняет команду, и в тот же миг пистолет в его руке изрыгнул огонь.
Тяжелые пули калибра 11,43 отбросили Лиззи к противоположной стене, к железному турникету перед выходом; тонкая фигурка девушки переломилась надвое и, согнувшись, сползла вниз.
И тут в сознании Блейда что-то сдвинулось. Солдаты в караулке перестали быть простыми английскими парнями, которых лучше всего обмануть, не доводя дело до стрельбы. Перед Блейдом вновь были враги — такие же, как и повсюду в Измерении Икс. Его собственное оружие тотчас обрело голос.
Первая пуля по справедливости досталась капралу. Стреляя на ходу, Блейд бросился к турникету, перескочил через него, подхватил на руки бесчувственную, окровавленную Лиззи и вылетел наружу.
Позади него уже громко заливалась сирена.
— Сю-да… — еле слышно прохрипела Лиззи, когда они очутились возле припаркованного поблизости роскошного спортивного «Порше 924». — Не… заперто…
Ключи торчали в замке зажигания. Мотор завелся с первого поворота ключа; шины взвизгнули, когда разведчик послал машину в крутой вираж.
Он бросил быстрый взгляд на Лиззи. Дело плохо, очень плохо. Проклятый капрал оказался излишне меток. Одна пуля ударила под правую грудь, вторая угодила в живот. Если бы еще и калибр был поменьше… Но одиннадцать-сорок три — страшная вещь… Нужна немедленная операция, нужна электростимуляция сердца…
