угасла вечерняя заря. Отсутствие конкретного маршрута сейчас помогало ему — он не мог даже заблудиться. Впрочем, до сих пор он представлял предмет своих поисков довольно смутно.
Странник устроился под разлапистыми ветвями дерева, чемто напоминавшего дуб. Возможно, в нем была такая же спокойная величавость и неброская гордость дерева, знающего, что такое вечность.
Перекусив, Блейд посидел минут пять под этим лесным гигантом, затем поднялся. Лучи заходящего солнца приятно грели лицо, усеянная листвой трава так и звала отдохнуть, но он упрямо зашагал дальше.
Он был внимателен и осторожен. Он уже не опасался погони, со дня покушения на его жизнь прошло достаточно много времени, и его следы успели остыть и покрыться пеплом прожитых дней. Но там, где стреляют, всегда можно попасть под случайную пулю.
Через несколько миль показалась и цель атаки вертолетов. Еще пару часов назад тут стояла небольшая деревушка, каких странник немало повидал на своем пути сюда из Столицы. И много похожих селений встречал он и в своей родной реальности, таких же тихих, ухоженных, мирных, окруженных кольцом зелени. Теперь на месте поселка зияло пепелище. Еще недавно здесь бушевал огненный ад — вздымались фонтаны огня, вязкий напалм тек, оставляя за собой полосы дымного пламени. Теперь под начавшим темнеть вечерним небом высились обугленные остовы домов, еще хранивших смертоносный жар преисподней. Кое-где были видны одиноко торчавшие древесные стволы, превратившиеся в обугленные головешки, да черные проплешины на земле. У покосившейся стены одного из полусгоревших домов глаз разведчика различил какой-то бесформенный клубок. Подойдя ближе, он понял, что видит обгоревшее человеческое тело; погибший остался там, где его настигла обрушившаяся с воздуха смертельная волна.
Странник шел дальше по единственной улице селения; ноги его по щиколотку проваливались в пепел. Несколько раз он слышал под подошвами хруст, а однажды, наклонившись, увидел белый в изломе осколок обгорелой кости. В конце улицы он заметил невысокую фигурку и не сразу понял, что это человек. От него оставались, пожалуй, только казавшиеся синеватыми на черно-красном фоне белки глаз; обугленная кожа свисала лоскутьями. С бессмысленным воем он брел прямо на Блейда, не замечая его. Странник не мог бы определить сейчас, старик это был или подросток, мужчина или женщина. Жить тому несчастному все равно оставалось недолго, и он поднял пистолет. Когда до жуткого призрака оставалось всего несколько шагов, грянул выстрел. Отдача больно ударила в плечо, кошмарная фигура впереди пошатнулась, взметнув вверх обугленные руки, упала в пепел, дернулась несколько раз и затихла.
Блейд подошел к трупу, встал на колени, засыпал белеющие глазницы горелой землей.
— Господи, если ты пребываешь и в этом мире!.. Упокой душу неразумного раба твоего…
Во имя Отца, Сына и Духа Святого, аминь…
Он поднялся. В воздухе стоял острый запах гари, сквозь дымное марево едва просвечивали звезды, хлопья копоти медленно падали в неподвижном воздухе, словно черный снег, одевавший все в траурный наряд. Местный Майданек… Или Вьетнам… Или…
Странник взглянул на свои руки и одежду — они потемнели, словно он целый день грузил уголь. Поднявшись с колен, Блейд свернул с дороги и пошел в лес.
Давно пора было остановиться на ночь, но он гнал себя вперед и вперед, стараясь уйти как можно дальше от ужаса смерти. Под какой-то разлапистой, похожей на ель деревиной его настигла запоздалая рвота. Несколько минут он мучительно избавлялся от содержимого желудка. Зато дальше идти стало легче.
По дороге попался неширокий, но глубокий и чистый ручеек. Странник принялся с остервенением срывать с себя пропитавшиеся дымом и копотью одежды. Холодная, почти ледяная вода отрезвила и привела его в чувство.
Он долго тер руки и грудь крупным прибрежным песком, пока кожа не покраснела и перестала оставлять на одежде черные гаревые пятна. Только после этого Блейд смог наконец успокоиться, забывшись неверным сном. Всю ночь его мучили кошмары.
Он куда-то бежал по ночному горящему Ковентри, а по пятам его преследовали на бреющем полете «юнкерсы». Вместо бомб под их фюзеляжами были подвешены напалмовые контейнеры, и в кабине каждого бомбардировщика белело лицо Джеббела, оскаленное в сатанинской усмешке. Навстречу ему бежала Аста, за которой лилась река струящегося пламени. Девочка почти успевала добраться до Блейда, но тут пламенный ад разверзался прямо у ее ног, и ее волосы вспыхивали факелом. Он стрелял, пытаясь прекратить ее муки, но все время мимо, и она умирала, добежав почти что к его ногам…
Утром он проснулся от ощущения чужого взгляда. Действительно, раскрыв глаза, странник увидел высокого бородатого мужчину в грязных клетчатых штанах и такой же куртке. Бородач стоял рядом, направив прямо ему в лицо ствол магазинной винтовки; рюкзак Блейда уже висел у пришельца за спиной. Хорошо еще, что тот совсем не походил на полицейского.
— Вставай, парень, повернись, руки за шею…
Блейд выполнил приказ, справившись с желанием ударить незваного гостя в живот. Похоже, он наконец нашел то, что искал, и было бы глупостью так быстро прерывать начинающееся знакомство. Впрочем, террористы могли бы быть и несколько повежливее.
Неизвестный быстро и ловко охлопал Блейда по бокам, но не нашел ничего предосудительного. Пистолет странника был уже за поясом бородача.
— Пошевеливайся… Пошли, — направление было указано стволом винтовки.
— У тебя, между прочим, оружие на предохранителе. — За время работы на Дайна Джеббела Блейд начал понемногу разбираться в местной военной технике.
— И в самом деле! — его пленитель удивился и не замедлил исправить упущение.
— Куда мы идем? — спросил Блейд, но ответом удостоен не был. Бородач лишь махнул рукой в неопределенном направлении и буркнул:
— Туда…
Шли они минут двадцать, пока странник чуть не провалился в хорошо замаскированную яму — вход в землянку. Под бдительным взглядом своего конвоира он спустился вниз, и не успели глаза Блейда привыкнуть к темноте, как он почувствовал сильный толчок в спину, бросивший его на пол, и услышал скрип закрываемого засова.
Гостеприимством, равно как и вежливостью, повстанцы явно не отличались. Впрочем, он был готов к этому, тюрьма, в которой он очутился, была не первой в его жизни.
За ним пришли, когда, по расчетам Блейда, солнце уже перевалило за полдень. Давешний бородач в компании еще одного, заросшего по самые брови, довольно грубо велел пленнику выкатываться на свет Божий.
Пока тот щурился после темноты, ему быстро и умело связали руки за спиной и одели повязку на глаза. Бородач положил свою тяжелую ладонь на плечо странника, направляя его вперед.
Шагали они долго, но Блейд остался при мнении, что его спутники просто петляют по лесу. Вероятно, вернулись они на то же самое место.
Когда повязка упала с его глаз, вокруг была почти полная темнота, разгоняемая лишь слабым пламенем нескольких масляных светильников. Позже на их фоне пленник различил несколько смутных силуэтов.
Кто-то подал голос:
— Кого ты на этот раз притащил, Пасечник?
Второй спутник Блейда, который за время перехода не проронил ни звука, ответил неожиданно густым и красивым баритоном:
— Во-первых, притащил его не я, а Пахарь, а во-вторых, пусть этот тип сам рассказывает, что он тут выглядывал.
Блейда толкнули куда-то — как оказалось, на скамью. Он попытался устроиться поудобнее, но сильно мешали связанные руки.
— Ну, что ты здесь делаешь? — Наконец он разглядел, что говорит сидящий у самого края стола мужчина. В отличие от других, да и от самого Блейда тоже, он был гладко выбрит, а во рту у него поблескивали металлические коронки.
— Я агент службы безопасности Юго-Западной Директории, — сообщил странник. В который раз
