отвечает ей, видеть его и слышать его. Все сразу.
— В чем дело?
— Ты как-то говорил мне, что всегда хотел спасать людей. А теперь ты едешь в Лондон!
— Я спас уже достаточное для одного человека количество людей. Людей, которых я люблю.
Конни попыталась улыбнуться.
— Ник!
Во второй раз за последние двадцать четыре часа его дальнейшая жизнь зависела от того, что он скажет и как скажет.
— Ты рисковала ради меня своей жизнью, поэтому не пытайся убедить меня, что ты меня не любишь, Конни.
— Я и не стану пытаться!
— Тогда не уезжай!
— Нужно ехать. Новые билеты уже заказаны. Я должна еще успеть подготовиться к отъезду.
— Я имею в виду, не уезжай без меня. Останься со мной здесь. И в Лондоне. Ты мне нужна, — он приподнялся на локте, другой рукой проведя по ее волосам. — Я честно не могу понять, как я мог жить, нет, выжить без тебя.
Она засмеялась:
— Это предложение?
— Хочешь, чтобы я встал на колени?
Улыбка сбежала с ее лица. Она вспомнила их встречу с мятежниками, когда Ник получил удар прикладом в живот и упал на колени.
Кажется, отказ, подумал Ник и беспомощно огляделся. Он чувствовал, что его аргументы становятся слабее с каждой минутой.
— Лондон тебе понравится, я уверен! Я сам там, правда, уже давно не был. Но там не так жарко, как здесь, зато…
— Часто идут дожди.
— А где ты жила в Америке?
— В Калифорнии.
— Конечно, в Лондоне не бывает столько солнца, как в Калифорнии, но ты полюбишь небо, затянутое облаками, и моросящие дожди.
Ему казалось, она сомневается.
— В пасмурный день можно полежать на диване с хорошей книгой.
— Или же мужчине с хорошей женщиной, — прошептала она.
Его сердце замедлило свое биение и чуть не остановилось вовсе.
— Да, — согласился он.
— Этой хорошей женщиной… — сказала она, затаив улыбку в самом уголке рта.
— Будешь ты?
— Кем я буду? — она дразнила его.
Она уже давно, конечно, поняла, чего он хочет, и хотя сердцем она еще не совсем уверовала в это, она сделает все так, как он просит.
— Будь моей женой!
— Я люблю тебя, — сказала она, будто это что-то ему объясняло.
Он посчитал, что она дала согласие выйти за него замуж, но взял ее так пылко, как это может сделать только любовник.
Час спустя, когда они уже безнадежно запутались в простынях и не имели сил выпутаться, он спросил:
— Почему ты не скажешь прямо, согласна ты выйти за меня замуж или нет?
Конни улыбнулась, в глазах на мгновение мелькнула боль каких-то воспоминаний, но улыбка победила.
— Я не могла бы любить тебя больше, даже если бы и попыталась, — прошептала она. — Поэтому я не могу рисковать потерять тебя.
— Тогда будь моей женой!
— И когда все это закончится, когда нам ничего уже не будет угрожать… я тебе надоем!
— А я тебе! У меня ведь не будет ничего, за что стоило бы бороться.
— Всегда находится что-то, за что стоит бороться. К несчастью, в Международной Амнистии и в Красном Кресте есть списки людей, подобных мне. Им нужна помощь.
— Крестовый поход одной женщины!
— За все это время я приобрела множество знакомых, которым хотела бы помочь. Конечно, все это я буду теперь делать не для себя и своей семьи, — она покраснела, — но это будет моя собственная жизнь, мое дело. Боюсь, что тебе вскоре наскучит то, чего я хочу больше всего на свете.
— А чего ты хочешь больше всего на свете?
— Дом, семью, — она прижалась к нему, откинув в сторону простыню, чтобы покрепче обнять его. — Я хочу жить обыкновенной скучной жизнью. Воскресные обеды, когда вся семья в сборе за столом. Поездки на побережье. Я хочу, чтобы ты приходил вечером с работы усталый и жаловался, какой у тебя выдался трудный день.
— Вот уж никогда не стану, придя с работы, жаловаться тебе!
— Ты в этом уверен?
— Так же, как в том, что океан огромен.
— А я не знала, что ты еще, оказывается, и поэт!
— Я как-нибудь прочту тебе несколько своих стихотворений.
Он усмехнулся, когда ему на ум пришли его последние строчки, что он рифмовал для Гарри. Он прочитает их однажды Конни, они шутливы и забавны. А может быть и нет, не прочитает. В любом случае она видела его таким, какой он есть, всегда видела и всегда будет видеть. Она верит в него, а это самое главное.
Они выскочили, смеясь, на балкон, вспугнув какую-то птицу, потом они занимались любовью, затем давали друг другу обещания. Ее отец будет жить с ними. Лампура останется в прошлом. У них будут дети. Их тропический медовый месяц уже начался.
Запахи просыпающегося города смешивались с благоуханием тропических цветов, облепивших балкон, и с соленым запахом океана. Солнце освещало их брачное ложе. Там, где кончалось авеню Шарля де Голля, о сахарный берег плескались волны Индийского океана, накатываясь на дикие пляжи, облюбованные ласкающимися парочками, и шепот волн сливался с их шепотом.
В номере отеля, на острове на краю света, двое занимались любовью, любовью, которая раздвигает континенты и, спасая, продолжает жизнь.
