— Так ты ждешь от мужа верности? Большинство людей не назвали бы такое требование неразумным. Скажу больше: оно могло бы считаться само собой разумеющимся.
— Да, но у нас брак по расчету, и ты, наверное, полагаешь, что я не должна слишком возражать, если ты будешь флиртовать, как раньше.
— И как бы это выглядело?
Новый взрыв его веселья был встречен укоризненным взглядом Бекки.
— Я понятия не имею о стиле жизни плейбоя-миллиардера, но допускаю, что этот стиль позволяет делать, что хочешь... и с кем хочешь.
— Миллиардер не долго оставался бы таковым, если бы беспутствовал и предавался неумеренному гедонизму. При четырнадцатичасовом рабочем дне на пирушки и попойки времени не остается.
— Я знаю, ты много работаешь, — Бекка уже успела понять, что такой сумасшедший темп выдержали бы немногие, — но разве ты — монах?
— Нет, но то, что я делал до нашего решения пожениться, не должно тебя волновать.
— Меня волнует, что будет после свадьбы!
— Понимаю и разделяю.
— Что? Ты согласен? — Бекка моргнула, не в состоянии скрыть изумление.
— Конечно. Тебя это удивляет? — Кристос пожал плечами.
— Да!
— Ты хочешь, чтобы наш брак был не для вида?
— Я? Наверное...
— Тогда мы думаем одинаково... Я должен принять это на свой счет? — спросил Кристос, когда Бекка без причины перебралась на другой конец дивана.
— Извини, — она одарила его рассеянной полу улыбкой. — Не могу думать, когда ты рядом. Пожалуйста, не будь со мной таким милым! От этого я еще несчастнее. Слушай... Я не обижусь, если ты взбесишься.
— С чего я должен взбеситься?
— Это так трудно... — пробормотала Бекка.
— Тешу себя надеждой, что услышу объяснения до того, как поседею, — устало произнес Кристос.
— Когда ты спросил меня о том репортере, я скрыла... — закрыв глаза, Бекка глубоко вздохнула. — Я ему сказала кое-что... что, наверное, не должна была говорить. Но... Разумеется, я не имела этого в виду. Не знаю, как... Просто разозлилась, а он приставал, и оно само вылетело...
— Что ты сказала?
— Слово в слово?
— Как можно ближе к смыслу.
— Он спросил, почему я выхожу за тебя замуж...
— Так ты сказала ему о ребенке? Не так я хотел бы объявить об этом...
— Нет, не о ребенке.
Кристос тяжело вздохнул и прижал руку ко лбу:
— Бекка!
— Ладно, я сказала что-то вроде того, что ты очень хорош в постели и с тобой у меня был самый лучший секс в жизни. Хотя, в общем-то, мне, честно говоря, не с кем сравнивать. Я знаю, это вульгарно, но оно само вырвалось...
— Полминуты... Ты говорила с ним не больше полуминуты! Страшно подумать, что бы ты раскрыла мировой прессе, если бы я не подоспел.
Испуганный взгляд Бекки заметался по лицу Кристоса. Она корила себя весь нескончаемый обед, а он смеется!
Она выпрямилась и бросила на будущего мужа убийственный взгляд:
— Ах, тебе смешно?!
Кристос положил ладонь ей на затылок и принялся играть рыжими прядями:
— Думаю, ты была восхитительна.
Никогда не слышала, что на затылке есть эротические зоны, но его пальцы... кажется... их нашли... какое блаженство...
— Ты не сердишься?
— Это просто невезение.
— И не боишься, что у тебя будет жена, которая все выбалтывает прямо в камеру?
— Меня больше беспокоит, как бы не заполучить жену, которая не пустит меня в свою постель.
— Просто я в некоторой степени беременна... — Бекка не понаслышке знала, как выглядит женщина на четвертом месяце.
— Ты поэтому обрекла меня на муки? Я нахожу, что ты прекрасна и желанна, и мне довольно обидно слышать, как ты клевещешь на себя.
— Просто ты давно не видел меня голой, — возразила Бекка.
— Это можно исправить прямо сейчас!
— Кристос...
Он успешно подавил этот протест поцелуем и повел Бекку к спальне, по пути ухитряясь срывать с нее одежду. Через секунду глаза Кристоса сказали Бекке, что он переживает нечто такое, о чем она даже думать себе не позволяла.
Можно представить, как выглядит мое тело!
К счастью, Кристос не представлял — он был очарован новой тяжестью и чувствительностью ее груди, и небольшое возвышение живота совсем не показалось ему непривлекательным.
...Лежа рядом с ним в кровати, Бекка касалась его теплой кожи и вздыхала:
— Я действительно рада, что...
— Ты удивительная, — сказал Кристос, приподнявшись на локте и разглядывая ее роскошные волосы. — Я хочу отведать каждый дюйм твоего тела.
— Это займет много времени.
— У меня оно есть.
Она улыбнулась медленной, почти непристойной улыбкой и пробежалась пальцами по плоскому животу Кристоса.
— В таком случае, может быть, и я отведаю тебя?
У него лихорадочно заблестели глаза.
— Я весь твой.
Бекка поймала его на слове.
В четыре утра такси подъехало к лондонскому дому Кристоса. Попросив водителя подождать, Бекка вышла и даже не заметила, что температура воздуха упала ниже нуля. Набираясь храбрости, она постояла мгновение, стиснув дрожащими пальцами кованые, посеребренные инеем перила.
Площадь с высокими, импозантными резиденциями эпохи короля Георга была пустынна. С бьющимся от волнения сердцем Бекка поднялась по ступеням, ведущим к сверкающей парадной двери, и нажала кнопку домофона. Бестелесный голос отозвался почти сразу. В нем не было никакого намека на изумление, только вежливая просьба назвать свое имя и изложить дело.
— Имя... да, конечно. Меня зовут Бекка Саммер, и я пришла сказать Кристосу, что не выдержу свадьбу.
Знать не зная, что эти слова вызвали шквал активности в недрах дома, она слегка кивнула в ответ на последовавшие (с легкой заминкой) заверения, что ей сейчас откроют.
От волнения Бекка стиснула ледяные руки, не подозревая о том, что камера над головой фиксирует каждое ее движение.
Буквально через минуту входная дверь распахнулась.
Потрясенная Бекка увидела босоногого Кристоса с темной взъерошенной шевелюрой и со свежей
