– Просто думаю об Амарилло, – ответил Коул.
– Ты там уже бывал? – Коул покачал головой.
– Я представлял себе еще одну гостиницу. – «И еще один поцелуй?» – подумала Эви, крепко сжав руль.
– Я прошу прощения за то, что была такой нервной сегодня утром.
– Не выспалась? Слишком многое снилось.
– Ты был прав, когда сказал, что не стоит устраивать себе лишние сложности. Это не значит, что мы непременно занялись бы сексом. – Повелительный, категоричный жест Эви вызвал у Коула улыбку. – Это только бы все усложнило. Это нас бы стеснило.
Коул посмотрел на заднее сиденье, словно проверяя, насколько тесно было бы там.
– Мда.
Эви беспокойно заерзала на сиденье, может быть, подумав о том же самом.
– Все дело во мне. Я вечно забегаю вперед, – призналась она. – И не спрашивай почему.
– Когда? – тихо спросил Коул.
Она должна была догадаться, что это беспокоит Коула куда больше, чем он показывает. Но от догадки один шаг до желания. Она не хотела угадывать, что скрывается за его молчанием. А вслух он говорил только о том, что с этим пора покончить. Как говорила ее подруга Шелли, иногда голодный взгляд означает всего лишь, что мужчина давно не кормлен.
Эви покачала головой, сокрушаясь о собственной глупости. Она так спешила уехать из Уичито, что свернула не на ту дорогу. Ей не хотелось ошибиться еще раз. Поэтому-то Эви так насторожил вопрос Коула.
– Я уверен, что ты говорила искренне, – добавил Коул. – В этом я не сомневаюсь.
– Мои друзья считают, что так оно и есть.
– И близкие друзья? – вкрадчиво спросил он.
– И подруги, и приятели. Бывшие приятели. Я слишком многого требую.
– А это плохо?
– Это напоминает обращение с товаром. Если вы обнаруживаете брак, то отправляете вещь обратно на фабрику или жалуетесь продавцу, и вам эту вещь заменяют или ремонтируют.
Коул улыбнулся, и от его глаз разбежались лучики морщин.
Эви с трудом отвела взгляд от его лица и заставила себя сосредоточиться на бесконечной серой ленте дороги.
– К сожалению, во взаимоотношениях между людьми гарантий не бывает, – заметил Коул.
– Если между друзьями возникли какие-то трения, я не вижу, почему бы им просто не обсудить все в открытую и не постараться понять, что же было не так.
– А знакомые мужчины не хотели этого?
– Как это ты догадался? – Коул рассмеялся.
Эви взяла с подставки под радиоприемником банку колы.
– Это похоже на покупку нового автомобиля. Нужно не только посидеть в салоне стоящего в магазине автомобиля, а обкатать машину, посмотреть, как она ведет себя на трассе и на что способна.
– И все – в первый же день? – многозначительно спросил Коул.
Эви прикусила соломинку, через которую она потягивала колу.
– Я же и говорю, я требую слишком многого.
– В первый же день? Тебя могут неправильно понять.
– Могут. Но это не значит, что я отчаиваюсь. Обычно мужчины приходят в замешательство при виде двух вещей – пылких чувств и слишком решительного поведения женщины.
– Некоторых это не смущает.
Именно спокойные слова и тон, лишенный всякого осуждения, придали Эви уверенности. Ей захотелось все объяснить. Навстречу с шумом пронеслась группа мотоциклистов.
– Я так понимаю, что это – дорога с двусторонним движением, – заметила Эви. – Возможно, это я во всем виновата.
А возможно, мужчины, которые бросали ее, были просто идиотами. Коул смотрел на ее губы, плотно сжимающие соломинку, и на ямочки, появляющиеся на щеках, когда Эви делала очередной глоток.
– Некоторым мужчинам подобные вещи нравятся, – намекнул Коул.
А самому Коулу, когда он снова вернется в свой гараж в Дирборне и будет слышать о чем-то подобном, придется страдать молча.
Коул стиснул в руке банку с холодным чаем, которую только что достал из маленького холодильника.
– Я пыталась быть менее требовательной. – Эти слова сопровождались взмахом руки.
