Бриджет хлопнула дверью так, что задребезжало стекло. Стремительно вернувшись к кухонному столику, она отправила к рот крупную ягоду клубники. Полезно. Низкокалорийно. Гораздо приятнее запаха дыма…
— Дым!
Она стащила кастрюльку с огня, но овсянка уже припеклась к дну кастрюльки, образовав тот таинственный сплав гари с металлом, который можно отодрать только стамеской. Что удалось отделить, она выкинула, а кастрюльку поставила в каменную мойку — отмокать. Чего ей действительно хочется, так это наладить работу старомодного насоса. Энергичная деятельность поможет ей не думать о своей кухонной катастрофе — и о Бене.
Он не спал почти всю ночь. Если бы не его нога и ребра, которые доставляли ему мучительную боль, то, наверное, Бен все это время метался бы и ворочался. Не имея возможности двигаться, он вместо этого пронизывал ее пристальным взглядом, сосредоточивая на ней все свое внимание. Каждый раз, когда сквозь облака пробивался лунный луч, она видела, как его глаза с меткостью лазерного оружия устремлялись на нее. Их черные лучи словно соперничали с туманным голубовато-белым лунным светом.
Она ему нужна. Ее тревожило то, какие чувства будила в ней эта мысль. Тем не менее ей нельзя сбежать просто потому, что Бен ее беспокоит. Его взгляд заставлял ее чувствовать и нечто другое. Под кожей ее разливались потоки тепла, все ее тело словно пробудилось от долгого сна. Будь она не в неудобном кресле-качалке, она бы тоже металась и ворочалась.
— Бриджет Бернард! — пробормотала она себе строгим тоном. Беспокойство выматывало ее, словно разлаявшийся фокстерьер. Она объясняла его недосыпом, стрессом, нервами…
Уронив тост на тарелку, Бриджет слизнула масло с кончика пальца. Ей всего-то надо — приготовить сытный завтрак в расчете на мужской аппетит. Пока Бен будет есть, она обязательно узнает о нем побольше. Одно дело — впустить в дом раненого и беспомощного незнакомца. И совсем другое — оставить под своим кровом сильного и потенциально опасного мужчину.
Бриджет быстро вошла в комнату, придвинула ногой стул к кровати, напевая что-то себе под нос. Бен потер свой щетинистый подбородок. Тело у него затекло и ныло — в тех немногих местах, где не было мучительно острой боли. Бен осторожно сел на постели. Бриджет поставила поднос и принялась подкладывать ему под спину подушки.
Сломанное ребро послало по его телу разряд боли. Он сделал глубокий вдох и стал ее пережидать. При этом его легкие заполнил аромат тела Бриджет.
После недавно принятого душа ее тело было росисто-свежим. Запахи шампуня и мыла вызвали в нем мысли, которые он поспешно отогнал. Когда Бриджет укладывала последнюю подушку, ее грудь мимолетно прикоснулась к его плечу.
— Ну вот! — объявила она. — Порядок!
Бен откинулся на подушки.
На ней был просторный золотисто-розовый свитер, а под ним — белая футболка с широким воротом. Белые эластичные брюки обтягивали ее стройные ноги. Она гордо взяла поднос со стула.
— Надеюсь, ты не вегетарианец.
— А что, разве я похож на вегетарианца?
Он поймал ее взгляд и удержал его, когда она попыталась отвести его в сторону. Бриджет приняла брошенный им вызов.
— Какой у тебя вид? Потрепанный, невыспавшийся, сердитый и голодный. Но — да, на вегетарианца ты не похож.
— Ну, спасибо.
Бриджет подняла тяжелый поднос.
— Я подумала, что немного слабозажаренного мяса тебе не повредит.
— Чем слабее зажарено, тем лучше, — кровожадно усмехнулся он.
— Ну, я не приволокла тебе сырой дичи прямо из леса. На сковородке она все-таки побывала.
Она поставила перед ним поднос, стараясь не задеть его болевых точек.
— Ты всегда утром такой живчик?
— Отнюдь. И я терпеть не могу этого слова.
— Постараюсь запомнить.
Что-то было не так. В ней прямо-таки гудела энергия. И она отказывалась смотреть на него дольше одной секунды. Ее взгляд скользил по еде, по полу, по зеркалу над туалетным столиком… Поймав в нем его внимательный взгляд, она поспешно отвернулась.
Бен списал бы ее поведение на то, что под одеялом он совершенно голый, но ведь грудь его стягивала большая повязка, да и сама она сказала, что он похож на жертву автокатастрофы. Но считать, что это как-то связано с сексуальным влечением, значило бы себе льстить. Возможно, у ее нервозности совсем другая причина. Например, чувство вины.
Бриджет раздвинула занавески на окне. Может, это сигнал? Бен мысленно чертыхнулся. Ему ненавистен был тот цинизм, с которым его профессия заставляла его относиться к окружающим людям. Прошлой ночью он принял решение доверять ей. А сегодня утром ему приходится начинать сначала.
Бен осмотрелся. Ему необходимо выяснить, где что находится, чтобы можно было добраться до телефона. Ему надо сделать доклад, предупредить своего начальника, что их наблюдение было обнаружено, а он сам временно выбыл из строя.
Исчерпав все предлоги избежать внимательного взгляда Бена, Бриджет устроилась на краешке кресла-качалки и начала ритмично двигаться.
— Ты даже не прикоснулся к завтраку.
— Жду, когда появится аппетит.
— Тебе лучше?
— Смотря с чем сравнивать.
— Как нога?
— Такое чувство, что ее откусил слон.
— Если тебе… э-э… нужна помощь, чтобы добраться до ванной…
— Справлюсь.
Он лучше помрет, чем примет ее помощь в таком деле. Ему хотелось снова сосредоточиться на ней. Зажав в кулаке вилку, он спросил:
— Тебе со мной не по себе?
Она покачала головой, энергично встряхнув волосами.
— Ломка.
Лицо у него окаменело:
— Что?
— Сигареты. — Она вытянула руку перед собой. Пальцы у нее слегка дрожали. Продемонстрировав свое состояние, она стянула клубничину из блюдца, стоявшего на подносе. — Три дня. Семьдесят два часа. Я еще не выкурила шестьдесят сигарет.
— Куришь пачку в день, да?
— Курила. «Думайте о своем курении как о деле прошлом». Это правило номер один.
Она стащила ягоду номер два.
Бен решил, что это вполне объясняет ее беспокойство. Ее взгляд перебегал с подноса на покрывало, оттуда — на изножье кровати… Он согнул колено здоровой ноги. Бриджет устремила взгляд в окно, обхватив руками одно колено, и начала раскачиваться еще энергичнее.
Он посмотрел на подернутые туманом вершины деревьев, окружавших дом.
— Это окно выходит на заднюю часть дома?
— Угу. Озеро вон там.
Она ткнула пальцем в сторону двери.
Ее обрамляли вертикальные березовые стволы. Стены были выложены стволами, уложенными горизонтально. Шатровый потолок был выстлан по диагонали.
— Двадцать комнат?
— Двадцать спален. А всего комнат здесь двадцать восемь — не считая помещений для прислуги,
