Ночью Бриджет плакала в его объятиях, не в силах сдержаться от потрясения. И тогда он тоже был ласков.
— Я думаю о том, как мне здесь нравится, — сказала она, не сводя глаз с озера.
— Да, великолепный вид.
Немного успокоившись, она снова повернулась к нему. Он внимательно разглядывал ее голые ноги.
— Мог бы любоваться целый день, — с улыбкой признался он.
— Ты просто изверг!
— Только сейчас заметила? — Бен повернулся на бок, чтобы удобнее было водить пальцами по ее животу. — Я считал, что к этому моменту ты уже начнешь гнать меня вон.
Она только помотала головой, крепко сжав губы.
— Скажешь, когда мне остановиться.
Он нежно поцеловал ее сжатые губы. Его руки скользили по ее телу — восхищенно и страстно.
Больше всего Бриджет пугал его собственнический взгляд. Они ведь скоро расстанутся! Если ей повезет, то девять месяцев спустя у нее родится ребенок — на память о нем.
Она прижала ладонь к его щеке. Редко кому удается заполучить ребенка так быстро. И мужчины далеко не всегда чувствуют свою ответственность за его рождение.
По его лицу пробежала тень. Бриджет поражалась, насколько быстро он улавливает ее настроения. А она-то гордилась собственной интуицией! Его пальцы скользнули по ее покрытой шелковистым пушком руке, и у нее по телу побежали мурашки. Ночью Бен говорил ей, что любит ее. А сейчас, при свете дня, он был намерен доказать ей это.
Их страсть не была такой всепоглощающей, как в первый раз, и не такой утонченной, как во второй. С опытом пришло понимание. Он знал, где нужно прикоснуться — и как. Казалось, его ласки начинаются в глубине ее тела, а оттуда перетекают к поверхности кожи. Он прикасался к самым сокровенным местам, и у нее трепетали и тело, и душа.
Бен повел ее к вершинам страсти путем медленно нарастающей, электризующей чувственности — и очень скоро остановиться уже не было возможности. На этот раз не было свечей, не было камина, не было молний. На этот раз его главным оружием были слова: он говорил, что любит ее, он превозносил ее тело и ее ласки, он благоговейно повторял ее имя. Ему тоже нужны были воспоминания. Если она будет ждать его ребенка, Бен хочет, чтобы Бриджет запомнила, с какой любовью он был зачат.
Они обсуждали вопрос о том, что принять — душ или ванну, и кто будет тем смельчаком, кому придется встать первым и включить воду, когда хлопок автомобильной двери заставил их замереть.
— Оставайся здесь, — приказал Бен. Стремительно вскочив, он натянул брюки и босиком вышел в коридор.
Когда он отвернулся от окна, выходившего на подъездную аллею, Бриджет стояла в дверях спальни.
— Оставайся здесь, — резко повторил он.
— Кто это?
Если она решила, что сможет его остановить, встав в дверях, то ее ожидало разочарование. Он протиснулся мимо нее, словно ее тут и не было.
Разрываясь между потребностью идти за ним обратно в комнату башни и выглянуть в окно, Бриджет все-таки прошла следом.
— Кто это?
— Это шериф.
Бен уже схватил рубашку и, отвечая ей, застегивал пуговицы. Кивком он указал ей на ее одежду.
Бриджет начала надевать первое, что попалось ей под руку.
— Что он тут делает?
— Вчера вечером я позвонил в агентство и попросил побольше разузнать об этом типе.
— Мне он показался очень славным.
— А меня насторожила эта ваша встреча. Если он ездил по тем местам, то тоже мог найти лагерь. Или — он его охранял. В любом случае ему известно, что я здесь.
— Я ничего ему не говорила, — Бриджет испуганно вскинула на него глаза.
— Тебе этого и не нужно было делать. Я сам сообщил ему об этом.
— Ты… Что?
— Чтобы напечатать ту заметку в местной газете, Стоунсмиту пришлось говорить с шерифом достаточно откровенно. Он знал, что в округе работал агент. Я предложил агентству позвонить ему и назначить нам встречу на завтра.
— Ты хотел, чтобы он приехал сюда? — удивилась Бриджет.
— Я хотел, чтобы он направился в эту сторону, — я встретился бы с ним на проселке. Я не хотел, чтобы он знал о твоем участии в этом деле. — Бен яростно натянул пуловер. — Он явился на день раньше. Кому-то не сносить головы.
Бриджет стало жалко того, кто упустил эту небольшую, но существенную деталь.
— Что ты собираешься делать?
— Спущусь вниз и поздороваюсь.
Небрежный тон плохо вязался с металлом, звучавшим в его голосе всего секунду назад.
— Ты можешь ему доверять?
— Я не могу здесь прятаться.
Бриджет это показалось не такой уж плохой мыслью. Она искала по комнате свой второй носок.
— Было договорено, что они позвонят ему в семь утра. Если предположить, что они лажанулись на сутки, то он говорил с ними двадцать минут тому назад. — Размышляя вслух, Бен надевал ботинки. — Значит, он чертовски быстро добрался сюда из Кэлумета.
Она сунула ноги в туфли.
— Это хорошо или плохо?
Бен предпочитал иметь дело с фактами, а не с гипотезами, но в ответ на вопрос Бриджет задумчиво произнес:
— Если шериф заодно с контрабандистами, то это может означать, что у него не было времени с ними связаться. Он решил проверить меня самостоятельно.
— А если он честный?
— Агентство должно было предупредить его, что нам понадобится его помощь. Возможно, он приехал познакомиться.
— Но с чего так спешить?
— Хороший вопрос.
— Может, шериф только прикинется, что он на твоей стороне — пока у него не появится возможность тебя пристрелить.
Он улыбнулся, но в глазах веселья не было.
— Ты начинаешь рассуждать как настоящий агент.
Но чувствовала она себя совсем не как агент. Голова у нее шла кругом — и Бриджет по-прежнему не отказалась от мысли, что лучше было бы спрятаться. На ней были надеты один носок и туфля. Держа вторую туфлю в руке, она беспомощно озиралась в поисках скрывшегося от хозяйки второго носка.
— Чем я могу помочь?
— Не высовывайся и выполняй все, что я тебе скажу.
С этими словами Бен вышел в коридор. К тому моменту, когда ей удалось его догнать, он осторожно вытягивал шею, чтобы еще раз взглянуть на неожиданного гостя. Шериф, довольно молодой человек — лет под тридцать, — стоял у машины, пристально глядя по сторонам. Поправив темные очки, он начал выказывать признаки нетерпения.
— Когда я вчера с ним разговаривала, он показался мне таким милым, — пробормотала Бриджет. Но сколько бы она этого ни повторяла, в реальность слова не превратишь.
Шериф разглядывал окрестности: он прошагал сначала к северу от крыльца, потом — к югу. Наконец он неспешно подошел к ступенькам. Прежде чем начать по ним подниматься, он посмотрел вверх.
