Большой куш

– Это ведь художественное произведение, – робко говорит Заяц, и на глаза парню наворачиваются слезы, он явно раскис. – Это чистый вымысел, босс.

– Вот как, – задумчиво говорит директор, после чего язвительно замечает. – Чтобы поставить такое шоу, нам понадобится больше денег, чем весь этот сраный город стоит, понятно? Да мы его не окупим никогда. Не отобьем бабки.

– Простите, босс, – шмыгает Мартовский Заяц.

– Ничего, Хомячок из амбара, – говорит директор.

– Но босс… – привстает Мартовский Заяц.

– Ты что-то хочешь сказать, Хомячок? – спрашивает директор.

– Нет, босс, – садится теперь уже Хомячок, убитый горем.

Парня можно понять. Хомячок из амбара должен сидеть в небольшом деревянном домике, где очень душно, и даже словом ни с кем перекинуться не может. Все, что ему нужно делать, это крутить в руках дурацкую искусственную горошину и делать вид, что он ее сейчас – хрямпс! – разгрызет. Ну да, сейчас- сейчас. Когда вода станет вином, а пластмасса – чечевицей. Впрочем, фокуса с пластмассой даже Иисус не показывал.

– Так, – вздыхает директор, – теперь дальше…

– Но, босс, – говорю я под одобрительным взглядом Лены, потому что должен себя так вести, именно должен, – босс, позвольте мне высказать свое мнение. Мне кажется несправедливым то, что вы понизили парня в должности и зарплате только за то, что ему Богом не дано писать пьески, там, или сценарии.

– А, – говорит директор, и акула снова раскрывает пасть, очень, очень широко. – Снова нарисовалась Матушка Енотиха. Прости, с учетом этого не могу назвать тебя «сынок», ха-ха.

– Ха-ха, – говорю я. – Но с парнем вы обошлись несправедливо.

– Скажи, малыш, – спрашивает меня директор, – ты, как и все, наверное, думал, что просьба вашего босса – это ни к чему не обязывающие слова? Что у вас тут что-то типа конкурса художественной самодеятельности, да? Что вы подрочите немного ручку с бумагой, облажаетесь, а я это проглочу? И мы все пойдем есть плюшки и танцевать медленный фокстрот?

– Ничего такого я не ду…

– Нет, сынок, – качает он головой. – Нет. Как ты думаешь… Как вы все думаете. Чем мы тут занимаемся?

– Развлекаем детей, приносим в семьи радость, поднимаем свою самооценку и повышаем свои карьерные возможности! – рапортует новая нарисовавшаяся «шестерка», Горыныч.

– Садись, два, – тяжело смотрит на него директор. – Эту хрень нужно тарабанить для клиентов. Здесь все свои. Мы, коллеги, заколачиваем бабло. Занимаемся бизнесом. Бизнес – это добывать деньги. Как именно, имеет второстепенное значение. Мы могли открыть птицеферму и резать кур, а я был бы вашим директором. Могли бы открыть мясокомбинат, и вы бы ходили в резиновых сапогах и в крови по колено, а я бы был вашим директором. Могли бы открыть контору по очистке туалетов от говна, и вы бы все равно ходили в резиновых сапогах ко колено в говне, а я бы все равно был вашим директором. Вот что важно, б…!!!

В кафе очень тихо. Директор часто ругается, но матернуться себе позволил впервые. Ну и ну.

– Продолжим, Кроха Енот, – говорит директор. – Итак, мы заняты тем, что зарабатываем бабло. Поэтому развлечений в этом парке развлечений не бывает. И когда я говорю вам, что вы должны написать мне сценарий шоу, то вы обязаны написать мне хорошее шоу. А не мычать что-то невразумительное и не выплескивать на бумагу свои фантазии несостоявшихся онанистов!!!

– Понятно, босс, – говорю я.

– Ни хрена тебе не понятно, малыш, – бросает он. – Еще один момент. Когда сотрудник парка аттракционов, вместо того чтобы заняться тем, что поручил ему директор, занимается Литературой… Лите-ра-ту-рой, – брезгливо подчеркивает он. – …то как мы можем назвать такого человека, парни и девчата, а?

– Ты звезда? – спрашивает он. – Ты писал книжку, которую издали где-то там тиражом две, ха, тысячи экземпляров, про это даже написали в сраной местной газете, и ты теперь чувствуешь себя звездой. Ты – звезда?

– Нет, что вы, босс, – говорю я.

– Ты – звезда?! – орет он, глядя мне в глаза.

– Нет, босс, – говорю я, не отрываясь от его взгляда.

– Ты звезда! – гремит он. – Ты на небе. Ты писал Литературу, вместо того чтобы снизойти до скромной просьбы своего скромного директора. Ничего, что я стою перед тобой? Ничего, что я не встал на колени?

– Босс, – мягко говорю я.

– Я уже тридцать лет босс и столько же им пробуду, – спокойно говорит он, усевшись. – А ты – никто. И останешься этим никем навсегда. Сраную рецензию в сраной газетенке забудут и будешь ты побираться по мусоркам, потому что работы-то у тебя нет.

– Босс… – говорю я.

– Не нужно меня так называть, – просит он. – Потому что я тебе больше не босс. Ты уволен. Проваливай.

Я делаю вид, что дергаю головой, и гляжу на Лену, она чуть опускает веки. Что же. Я встаю и иду к выходу.

– Сдай костюм перед тем, как свалить отсюда навсегда, – говорит мне в спину директор.

– Я так и сделаю, – говорю я.

Я так и делаю.

31

– Да, входите.

– Спасибо.

Лена заходит к директору в вагончик. Странно, но, судя по его счетам, которые мы проверили, у него куча бабок. Тем не менее он сидит в небольшом вагончике. Дань представления о карикатурном бизнесе. Купил бы себе еще цилиндр, как у Скруджа МакДака. Хотя почему – купил? Мог бы и отобрать.

Директор что-то пишет – судя по всему, редактирует черновик сценария шоу, которое все же составили из четырех самых удачных вариантов, – потом отставляет перо в сторону и испытующе смотрит на Лену. Она садится напротив, задрав ногу на ногу. Директор хмыкает.

– Видите ли, – говорит Лена, – я бы хотела поговорить с вами о своих перспективах в компании.

– Приятно поговорить со взрослым человеком, – глядит он на ее ляжки. – Взрослый человек всегда понимает, что к чему, и прямо идет к намеченной цели. Мне нравится, как вы работаете. Еще год-два, и я поручу вам присматривать за павильоном, а то и двумя.

– Спасибо, – отвечает Лена, – но мне хотелось бы большего.

– И? – испытующе смотрит на нее директор.

– И… – улыбается она и поправляет локон.

– Ну что ж, – улыбается он, – мы могли бы это обсудить. За ужином. Предупреждаю сразу, мне не нужна постоянная любовница.

– О, я на это и не претендую. Мне хотелось бы заслужить повышение. Понимаете?

– М-м-м, – понимающе улыбается он. – Каким же образом?

– Видите ли, бедолага Енот все-таки написал сценарий шоу. И очень неплохой. Просто приберегал его. Хотел дать вам его после собрания. Эти ребята, они такие инфантильные…

– Верно, – говорит директор, – ну, давайте текст. Неплохой?

– Просто бомба! Сборы будут огромные. Мы его разучили наизусть, я и Енот. Если вы будете так добры, что пустите его сюда на пару минут…

– Ладно, – нехотя произносит он.

– Я не заступаюсь за него, – улыбается Лена. – Мы всегда можем уладить дело с авторскими правами. Сказать, например, что он все выдумал, этот Енот…