Приднестровьем.
— И еще бесплатный троллейбус для студентов! — воодушевлено выкрикнул стажер.
— Троллейбус это неважно. Мы троллейбусами не занимаемся. А вот Приднестровьем занимаемся, и еще как. Так вот, первым дело, что сделал наш президент, когда стал президентом? Напоминаю: попробовал договориться с Приднестровьем миром. А в ответ? Провокации, клевета, ложь.
Стажер сочувственно покачал головой. Он очень жалел президента. По крайней мере, в этот момент, после некоторого количества водки в кабинете Эдуарда.
— А кто инициатор всей этой грязной компании против нашей родины? Правильно, некто Смирнов, который…
— Является президентом непризнанной Молдавской Приднестровской республики! — как на экзамене отчеканил стажер, и покачнулся на стуле.
— Правильно, стажер. Я горжусь тобой. Можешь выпить еще. Считай это первой благодарностью.
— Ее занесут в трудовую книжку?
— Нет, конечно, стажер. Не занесут. И трудовой книжки у тебя не будет. И если тебя вдруг схватят и начнут пытать, а ты скажешь, что работаешь на СИБ, мы от тебя отречемся. Таковы правила нашей суровой мужской игры.
— Я понимаю, — стажер приосанился, — все понимаю.
— Так вот, если бы не Смирнов, то приднестровский народ, благодарный нашему президенту за его любовь и поддержку, давно бы уже сам присоединился к Молдавии. Но этот вот Смирнов, он все портит. Всем мешает. Назойливый, как муха. А ведь он даже не из Молдавии родом. Так, приезжий. А в Россию уезжать не хочет. И, получается, что какой-то Ванька, родства не помнящий, мешает воссоединиться Молдавии и Приднестровью.
— Это ужасно…
— Это неважно, стажер. Ужасно то, что мы никак не можем Смирнова нейтрализовать. Ликвидировать. Уничтожить. Как тебе больше нравится?
— Мне больше нравится «нейтрализовать».
— Ну и молодец. Будешь, значит, его нейтрализовывать.
— Я?! — стажер даже привстал.
— Ты. И ничего не бойся: после того, как Смирнова не станет, мы воссоединимся, и ты станешь национальным героем Молдавии.
— Героем Молдавии в границах 1989 года, — поправил пунктуальный стажер.
— Хорошо, — согласился Эдуард, — пусть ты будешь национальным героем Молдавии в границах 1989 года. В любом случае, это не слагает с тебя почетной обязанности сотрудника СИБ выполнить приказ командира, получить орден, и стать живой легендой спецслужб.
— Легендой…
— Конечно. Ведь Смирнов не кто иной, как участник международного террористического движения. Оружие, изготовляемое на заводах Тирасполя, отправляется эшелонами талибам в Афганистан, бандитам в Ираке, поставщикам живого товара в Албанию…
— Вот ведь мерзавцы, — воодушевился стажер, — я согласен. Но как? Стреляю я не очень хорошо, примами рукопашного боя не владею.
— Все просто, стажер. Через день, на рассвете, ты выедешь в Тирасполь на машине редакции одной из газет. С тобой будет журналист. Некий Дан Балан. Он будет брать интервью у Смирнова, в связи с очередной годовщиной так называемой независимости так называемой Молдавской Приднестровской республики. По легенде ты — фотограф.
— Я плохо снимаю
— Это даже хорошо. Почти все молдавские газетные фотографы плохо снимают. Ты не будешь выделяться из серой массы. Во время интервью подойдешь к Смирнову, и слегка коснешься его рукавом этого пиджака. Здесь, в рукаве, как ты видишь, вмонтирован специальный шприц. Укола Смирнов даже не почувствует. Вы уедете, и все.
— Он умрет?
— Нет, будет жить долго и счастливо. Умрет, конечно.
— Он будет сильно мучиться?
— Ну, я не думаю. Яд действует через сутки после укола, и особых мучений жертва не испытывает.
— Господин Танасе знает о том, что я должен сделать?
— Нет. Эту операцию веду я. Господин Танасе занят сейчас другим делом: собирается разгромить террористическую ячейку в Кишиневе, и изловить самого Бен Ладена.
— Бен Ладен в Кишиневе?
— А где же ему еще быть?!
— Если меня поймают…
— Ты ничего не знаешь, в СИБ не был, откуда шприц в рукаве, даже не догадываешься.
— Можно будет, — придумал стажер, — списать его на отвратительную работу легкой промышленности нашей республики.
— Я патриот, я не могу отказаться выполнять этот приказ, — стажер встал, и пошатнулся, — торжественно клянусь, что выполню свой долг до конца.
— Умница, стажер, — встал и Эдуард, — дай я тебя расцелую.
Константин Танасе на черно-белом экране монитора уснул, положив голову на руки. Эдуард, обслюнявив стажера, аккуратно вынул шприц из специальной петли в рукаве пиджака.
— Что вы собираетесь делать? — заинтересовался стажер.
— Собственно, наполнить шприц ядом.
— А можно узнать, — присел на корточки любопытный юноша, — его компоненты? Я просто так. Для мемуаров. Ведь рано иди поздно я их напишу.
— Для твоего же блага советую, — радушно улыбнулся Эдуард, — напиши их как можно позже. Желательно, в доме для престарелых. Поздно ночью. Под кроватью. Чернилами из молока.
— Ну, все-таки?
— Объясняю. Раньше для таких целей мы использовали сок зеленой кукурузы. Это только дурачкам смешно!
— Простите, я не специально…
— Так вот, этот сок крайне ядовит. Как, впрочем, и листья помидоров или картофеля. Ты ведь, я погляжу, у нас специалист по ботанике, должен знать…
— Так точно. Часть растений из семейства пасленовых — ядовиты.
— Ну, вот. Потом враги нашли противоядие от сока зеленой кукурузы. И нашим специалистам пришлось срочно изыскивать новые средства. Помог случай. Полиция накрыла притон, в котором производилась фальсифицированная водка «Пробка».
— Раскрученная марка, — кивнул стажер.
— Она, — осторожно капал яд в шприц Эдуард, — как оказалось, обладала силой яда, несравнимого даже с таким знаменитым отравляющим веществом, как кураре.
— Читал. У Луи Буссенара.
— Выяснилось, что после употребления ста-двухсот граммов этой водки, человек слепнет, глохнет и немеет. Это было то, что нам нужно. Мы конфисковали партию, которую полицейские уже хотели сбыть на рынок через знакомых, а наши специалисты сделали из этого варева концентрат.
— У меня есть предложение!
Эдуард, осторожно переливавший яд, всем своим видом выразил заинтересованность. Стажер внимательно следил за пальцами майора.
— Я думаю, — начал он, — что процедуру нейтрализации нашего главного врага можно значительно упростить.
— Это как? — хмыкнул Эдуард, закончивший переливать яд.
— Достаточно просто остаться после интервью со Смирновым в кабинете, и предложить ему выпить.
