появилась фигура Катерины. Руки нагло упирались в бока.
— Уж и поспать нельзя, — опередил я ее замечание.
— Можно, — ухмыльнулась она, — но не до обеда, правда, Игорек?
Квасцов тряс Крейца за плечо.
— Эй, просыпайся. — Игорь повернулся к Кате. — А завтрак готов?
— Да, сэр, — Северова блеснула глазами, — спускайтесь к столу. Остывает, — и она, лихо повернувшись. начала спускаться вниз.
— А что кушаем? — крикнул ей вдогонку Квасцов.
— Овсянка, сэр, — ответил я за нее.
Макс наконец-то открыл глаза. Он не стал жаловаться, но по его виду можно было сказать, что чувствует он себя не лучшим образом. Мне даже стало его жаль. Не надо было его будить. Поспал бы человек вволю. Нет вот, Северова пришла, всех построила. Ну, конечно, она еще не знает, какая у нас новость. Хотя, может, они тоже видели вчера странный свет.
Я натянул джинсы и футболку, схватил пасту, щетку и полотенце и пошел умываться.
«Нет, если бы девчонки вчера что и заметили, то уж давно бы поделились новостью. Они же не могут ничего долго держать в себе», — думал я, стоя перед рукомойником. Я почистил зубы и только тогда обнаружил, что он пуст. «Ну вот, как всегда, я — крайний». На самом деле, как что случается, то мне достается все расхлебывать или исправлять. За водой исключительно я хожу, почти всегда посуду мою. И дома я — первый помощник. Ладно, делать нечего — надо идти. Никто мне воды на подносе с голубой каемкой не принесет.
Сплюнув пасту, но так и не сполоснув рот, я вошел в дом, буквально вырвал из рук Оли чашку с водой, взял ведро и без лишних слов пошел к озеру. Перед этим я все же закончил утренние водные процедуры.
Мне стало не по себе, когда я увидел, что на песке появилась какая-то вмятина. Круглая и ровная. Диаметром, наверное, с метр. Кроме того, она была как будто обуглена.
Я остановился как вкопанный. Если бы я был девчонкой, быть может, я бы мог позволить себе забросить ведро и с криком броситься к домику. Но так как я относился к представителям сильного пола, то мне пришлось собрать всю свою смелость и выдержку, чтобы не поддаться такому искушению. «Да, — подумал я, — быть девчонкой не всегда плохо, иногда это может спасти жизнь».
Я понимал, что без воды возвращаться не только смешно, но и просто непозволительно. Эта Северова будет смеяться до боли в животе, если узнает, что я ходил за водой и не принес ее.
Посмотрев по сторонам и никого вообще не обнаружив, я обошел впадину-воронку стороной, приблизился к воде, подвернул штанины, осторожно ступая, сделал несколько шагов, зачерпнул воды и быстро ретировался. Даже джинсы не стал раскручивать, хорошо, что босиком догадался пойти.
— Быстро ты. — Оля взяла ведро, отлила часть в кастрюлю, чтобы прокипятить. — Все нормально?
— А вот и нет, — не удержался я, — на берегу появилась неглубокая воронка, как будто что-то сверху падало.
— Хочешь напугать?
Зачем мне пугать девчонок? Я этим не занимаюсь. Тем более что знаю — этот номер не пройдет, особенно с такими девчонками, как наши Оля, Наташа и, конечно, Катюха.
— После завтрака предлагаю всем сходить и посмотреть. — Я все объяснил ребятам, которые вышли на крыльцо.
— Дело приобретает новые черты, — Игорь довольно потер руки.
Только Крейц был очень задумчив. Он совсем не удивился моему рассказу, как будто так и должно было быть или он уже знал о случившемся. Помня о том, что вчера у него произошел загадочный «контакт», я не стал на него обижаться.
Именно потому, что Макс с таким, можно сказать, безразличием отнесся к моему сообщению, никто и не кинулся к озеру смотреть на ту самую впадину. Я не очень-то переживал — куда она может деться? Увидят еще.
— Честно говоря, меня любопытство просто разбирает, — говорила Северова, когда мы уже сидели за столом перед домом и завтракали. Кстати, на завтрак действительно была овсянка. — Неужели Грановский смог увидеть еще что-то странное?
Опять она со своими колкостями. Я промолчал, давая этим самым ей понять, что мне все ее намеки по барабану.
Катя тоже примолкла, видимо, Крейц сделал ей внушение. Он присматривает за ней, и это хорошо. Иначе она бы меня совсем запинала.
— Итак, давайте продумаем, чем сегодня будем заниматься, — напомнил Макс ребятам свой вчерашний вопрос.
— Снов не было? — Оля посмотрела на Наташу. Та лишь отрицательно мотнула головой.
Я терпеливо дождался, когда все позавтракают. Для начала было решено сходить к озеру, тем более что вчера вечером мы собирались туда присмотреть местечко для ночного слежения, но так и не добрались. А теперь возникла и еще одна причина, о которой я поведал. Во второй половине дня мы должны были сделать вылазку в лес, а к вечеру занять исходную позицию в укромном местечке на берегу.
Я все ждал, когда Крейц скажет девочкам о том, что случилось с ним вчера, но этого так и не произошло. Я видел, что и Игорю не сидится на месте. Очевидно, он ждал того же. Но Максим молчал и передал мысль мне и Квасцову, наверное, что пока не надо говорить. Почему? Да ладно. Если он так думает — пусть будет. Ему виднее. Но я бы на его месте сказал об этом. Может, и они что знают о вчерашнем свечении?
Любит Грановский устроить много шума из ничего. Сходил с утра за водой и такого наговорил! При чем тут воронка? И откуда она могла появиться? Если бы что упало, то мы обязательно услышали бы — озеро ведь недалеко- Но ничего такого не было. А потом получится так: мы придем, а на берегу и нет ничего — Дима скажет, что исчезла. Или показалось ему. Вообще, слишком много странного…
Мы сидели за большим деревянным столом, который стоял под раскидистым кленом. Мне лично очень нравится, когда стол на улице. Так приятно на свежем воздухе. Ветерок касается щек и волос, ласково треплет их. Только не покидает ощущение, что не хватает чего-то… Точно, ветра- то совсем нет. Вот это да! Какая тихая погода.
— И птиц даже не слышно, — прибавил Макс.
— Бывает такое? — спросила Оля, прислушавшись. У меня сложилось впечатление, что мы как в сказке. И этот дом, и этот лес — все ненастоящее, а вроде как декорации.
— Мне кажется, что и солнце не греет. Просто тепло, — протянув ладошку из тени на солнце, сделала вывод Наташа.
— Надо идти, — Максим встал, — всем надо быть в полной боевой готовности.
Уже через пятнадцать минут, как только мальчишки закончили, мыть посуду, мы двинулись в путь, не забыв захватить с собой бутылки с водой и бутерброды. Но на озеро не пошли, решили углубиться в лес.
— Да, тихо, — Грановский смотрел по сторонам и не заметил коряги на своем пути. И если бы не я, то он точно разбил бы себе нос — это в лучшем случае. Я с легкостью подхватила и поддержала его, а в довершение даже немного приподняла и встряхнула, так захотелось пошалить и слегка развеять это мрачное состояние.
Мой трюк сработал, и ребята улыбнулись. Вообще-то говоря, я ожидала хохота. Но в такой тишине, видимо, никто не решился. Дима открыл рот, чтобы сказать мне что-то, но потом передумал, и все молча зашагали дальше. По мере того как мы продвигались, у меня становилось все неприятнее на душе.
Никто из нас не говорил, но по внутренней телепатической связи мы прекрасно могли общаться, и мы делились своими опасениями и чувством неизвестной опасности. Сейчас это чувствовал каждый, но точно определить, откуда исходит эта отрицательная энергия, никто не мог.
Сквозь ветки деревьев на тропинку, по которой мы углублялись в лес, падал солнечный свет. Красивыми такими полосками. Некоторые из них были широкими, другие узкими — общая картина
