общаться с которыми она не имела ни малейшего желания. Поэтому и старалась идти на цыпочках. При этом неприятные ощущения, которые она старалась игнорировать, еще усилились: она никогда не надевала платья, тем более такого, без всякого нижнего белья.
С каждым шагом тонкая сборчатая нижняя юбка, прижатая несколькими верхними из тонкого шелка и кружев, ласкала ее обнаженную плоть. Кроме платья, на ней остались только чулки и подвязки. И поэтому она чувствовала себя голой, непристойно открытой мужским взглядам.
Желая приключений, Лидия не представляла, что придется пойти на такое, но жаловаться она не собиралась. Впервые за эти годы она чувствовала себя по-настоящему живой. Впервые за все эти годы понимала, что толкало Табиту на дерзкие, необдуманные поступки.
Добравшись до конца крыла, Роберт стал спускаться по лестнице для слуг.
– Куда мы? – прошептала Лидия, подавшись к нему.
– В библиотеку. Барем держит все долговые расписки в ящиках письменного стола.
А она удивлялась, почему Роберт так уверенно ведет ее по дому Барема, словно знает каждый укромный уголок.
– Ты хорошо знаком с ним?
Они оказались на первом этаже. Роберт остановился перед дверью и посмотрел на Лидию:
– Был знаком.
Он открыл дверь, и они вошли в библиотеку. Закрыв дверь, Роберт кивнул в сторону письменного стола:
– А вот и он.
– Какой огромный! – ахнула Лидия.
– До Стивена он принадлежал его деду и отцу.
Роберт подошел к массивному, украшенному резьбой письменному столу, возвышавшемуся подобно толстому дубовому пню перед тремя окнами-эркерами. Лидия пошла за ним.
При каждом окне было широкое сиденье-подоконник, заваленное пышными подушками в красных бархатных наволочках. Окна выходили на ту же сторону, что и их спальня. Обойдя стол, Лидия увидела в обеих широких тумбах множество ящичков. Пространство между тумбами было совсем узким.
Лидия потрясенно насчитала четыре ряда. В каждом было по пять ящиков.
– Двадцать! – простонала она.
Роберт скорчил гримасу.
– Будем надеяться, что он держит долговые расписки не во всех сразу, – буркнул он, выдвигая первый.
Просмотрел содержимое, после чего выдвинул второй, третий…
И злобно выругался.
Надежды его не оправдались. Похоже, что лорд Алконбери хранил все долговые расписки, которые когда-либо получал. Сейчас его милости было тридцать пять. Последние пятнадцать лет он был завзятым игроком.
Глаза Лидии округлились.
– На то, чтобы обыскать все ящики, уйдет целая вечность!
Роберт мрачно глянул на часы.
– У нас всего полтора часа.
Он подтолкнул кресло к Лидии.
– Твоя сторона эта. Я возьму другую.
Если повезет, они найдут письмо Таб прежде, чем Барем или кто-то еще наткнется на них.
Глава 3
– Это абсурд. Совершенно безнадежно.
Лидия уставилась на гору расписок, громоздившихся на столе. Они работали десять минут, но она не освободила и четверти верхнего ящичка. Одного из десяти, что ей предстояло обыскать.
– Я думала, что джентльмены возвращают должникам оплаченные расписки.
– Большинство так и делают, – пробормотал Роберт, не отрывая взгляда от своего ящика. – Но есть и другие способы. Некоторые ставят подписи поперек расписок, подтверждая, что долг оплачен.
Он показал ей такую расписку, где роспись Барема красовалась поверх подписи Ригби Ландсдауна.
– Так почему Барем хранит весь этот мусор?
Роберт пожал плечами:
– Некоторые мужчины вешают на стены головы животных – свои охотничьи трофеи. Думаю, и эти расписки – нечто вроде трофеев Барема. Он играет больше пятнадцати лет и постоянно посещает игорные заведения.
– Ты прав. – Лидия ткнула пальцем в три расписки, которые разложила на столе. – Эта, десятилетней давности, от лорда Силлигборна. Эта получена пять лет назад от мистера Суонсона, а последняя – всего три месяца назад от виконта Суинборна.
Роберт фыркнул и уставился на расписки, которые держал в руке. Затем он наскоро просмотрел другие бумаги, разбросанные на столе, и спросил:
– Все твои расписки от людей, чьи имена начинаются на «С»?
Лидия вскинула голову, но тут же стала просматривать уже проверенные расписки.
– Да. Именно на «С». А твои?
– От людей, чьи имена начинаются на букву «Л».
– А это означает…
С трудом подавляя волнение, Лидия уставилась на первый ящик. Роберт открыл его, вынул наугад три расписки и кивнул:
– Да. Эти на «А».
– Слава Богу, хоть что-то прояснилось.
Лидия сунула лежавшие перед ней расписки в ящик, не заботясь ни о каком подобии порядка. Пусть Барем сам разбирается в этой путанице.
– Дай мне часть расписок.
Но Роберт сначала проверил второй ящик.
– «Б». Прекрасно. Все «А» – в этом ящике.
Он вытащил кипу расписок и разложил на столе. Лидия набросилась на свою долю и стала быстро перебирать бумаги всех размеров, форм и содержания. Некоторые оказались счетами от портного, а один – от модистки. Интересно, для кого шил туалеты закоренелый холостяк лорд Эвинли?
Какое-то время они молча рылись в документах, однако вскоре Роберт выпрямился и покачал головой.
– Что? – удивилась Лидия.
– Ты сказала, что Аддисон еще не заплатил долг? Его расписки здесь нет.
– Но не все эти расписки оплачены, – возразила Лидия.
– Если джентльмен платил Барему не здесь, а в другом месте, тот давал должнику карточку, на которой писал несколько слов, удостоверяющих оплату долга. После этого большинство кредиторов уничтожают оригинал расписки, но Барем держит их в этом столе. Так что эти все погашены.
Роберт принялся запихивать расписки обратно в ящик.
– Их слишком много, большинство безнадежно устарели, и потом, Барем не стал бы хранить денежные документы в таком беспорядке.
Лидия молча пододвинула ему остальные расписки.
– Так где же находятся еще не погашенные? – не выдержала она.
Роберт закрыл ящик и оглядел стол. Столешница была почти пустой. Ни одного документа. В углу стояла лампа. Сбоку – чернильница с пером и пресс-папье.
– Они должны быть здесь! Я сам видел, как он приносил сюда новые расписки и выходил без них.
Кончиком пальца он потрогал кожаную подставку для пресс-папье. Она не сдвинулась с места.
– Вот как! – улыбнулся он.
– Что? – выдохнула Лидия. – Что ты обнаружил?
Роберт сделал ей знак отойти.
Она отодвинула кресло назад и в сторону, чтобы дать ему место. Роберт встал на колени, заглянул под стол. Под столешницей оказался еще один ящик, который, однако, не выдвигался.
Но Роберт быстро нашел маленький рычаг и потянул. Что-то громко щелкнуло.
– Есть! – воскликнул он.
Ближайший край кожаной панели поднялся. Роберт встал и потянулся к подставке. Лидия с любопытством заглядывала поверх его плеча. Оказалось, что верх подставки – это кожаная прямоугольная крышка на петельках, скрывавшая потайной ящик, в котором лежали принадлежности для письма, нож для разрезания бумаг и еще один, перочинный, печати Барема, остаток свечи и воск. Тут же находилась связка долговых расписок толщиной дюйма три.
Роберт поколебался. Какого бы мнения он ни был о Бареме, все же нехорошо копаться в личных бумагах человека. Однако…
Собравшись с духом, он взял расписки, перебрал и вытащил конверт.
– Это почерк Табиты! – обрадовалась Лидия.
Роберт, осмотрев конверт, кивнул:
– С распиской Аддисона на обороте.
Он заглянул в конверт и вытащил оттуда тонкий, аккуратно сложенный, исписанный неровным почерком листочек и отдал Лидии:
– Проверь, то ли это, за чем мы пришли.
Вероятно, они отыскали письмо, но разве можно быть в чем-то уверенным, когда речь идет о несчастном слизняке Аддисоне?
Лидия развернула листок, подошла к окну и поднесла письмо к свету.
Роберт сунул конверт с распиской на место и закрыл потайной ящик, после чего придвинул к столу кресло. Отступил на несколько шагов и осмотрел стол. Все было в полном порядке. Никто не скажет, что здесь что-то искали.
Лидия все еще стояла перед окном, погруженная в чтение письма. Он уже хотел окликнуть ее, когда услышал тяжелые неспешные шаги в коридоре. Кто-то шел к двери. У Роберта оставалось всего несколько секунд, чтобы что-нибудь придумать. Защитить Лидию и изобрести правдоподобное объяснение своего присутствия здесь.
Выбор был крайне ограничен.
Лидия тоже услышала шум и подняла голову. В глазах ее мелькнул страх. Губы приоткрылись.
В этот момент он схватил ее за талию, поднял и, развернув, усадил на сиденье-подоконник. Не успела она опомниться, как он коленом поднял ее юбки.
Лидия едва сдержала крик. Она оказалась сидящей на каменно-твердых бедрах повесы: юбки задраны, коленки утонули в бархатных подушках.
Лидия сжала в руке письмо Табиты – поразительно детальное описание единственной ночи, проведенной в объятиях Аддисона, мягкотелого слизняка, – другую руку она положила на плечо Роберта. Голова ее кружилась, мысли мгновенно разлетелись, приведенные в полное смятение ощущением его руки, твердой и жаркой, на талии. Их разделял лишь слой тончайшего шелка.
Прежде чем Лидия успела прийти в себя, Роберт отпустил ее талию, поспешно растрепал ей волосы и завладел губами. Откуда-то издалека до Лидии, словно в тумане, донесся тихий щелчок дверного замка. Но тут восхитительные ощущения нахлынули, завертели ее в водовороте восторга и унесли. Окружающий мир перестал существовать. Остался лишь Роберт, страстно
