Когда Ситуэлл доложил, что холодный обед подан для господ в столовой, а для остальных в кухне, и все, кроме Джарвиса и Далзила, вышли, Мэдлин осталась.
— Я тоже буду в одной из лодок, идущих в бухту, — объявила она и через стол с картой посмотрела в янтарные глаза Джарвиса.
— Нет. — Взгляд Джарвиса и его лицо стали каменными. — Ты должна остаться здесь.
— Ты не можешь приказывать мне. — Вздернув брови, она в упор смотрела ему в глаза, а потом бросила взгляд на Далзила. — И никто из вас не имеет на это права. — Она снова обернулась к Джарвису. — Если я попрошу Эйбела взять меня с собой, он возьмет. Он не посмеет возразить мне, и в конечном счете я думаю, что моя просьба не покажется ему безосновательной… — Джарвис открыл рот, чтобы возразить, но Мэдлин остановила его, подняв руку и натянуто улыбнувшись, — когда он услышит мои доводы.
Стиснув зубы, Джарвис пристально смотрел на Мэдлин, потом оглянулся на Далзила, который молча и неподвижно стоял справа от него на расстоянии шага, и, снова обернувшись к ней, спросил:
— Какие доводы?
Мэдлин усмехнулась про себя, понимая, что выиграла битву, но не допустила, чтобы в ее тоне прозвучало что-то, кроме спокойной уверенности:
— Давайте обсудим ваш план освобождения Эдмонда. Ваши лодки осторожно приблизятся, но останутся достаточно далеко, чтобы их не заметили те, кто на берегу. Одна лодка подберется к самому мысу там, где мелко, и вы с Далзилом спрыгнете за борт и пойдете по воде к берегу — вряд ли кто-либо с середины берега заметит вас ночью, вы к тому же будете придерживаться неосвещенных мест. В то время как Далзил отправится за предателем, ты, — она посмотрела на Джарвиса, — найдешь и освободишь Эдмонда. Мне думается, что ему каким-то образом не позволяют двигаться. Но будет слишком опасно оставлять его связанным, пока вокруг него бушует сражение. Могу я считать, что это логично? — Она вопросительно подняла бровь, обращаясь к Джарвису.
Он угрюмо кивнул.
— Очень хорошо! Продолжаю. Чарлз, оставшийся с лодками, все же даст вам двоим несколько минут на то, чтобы достигнуть ваших объектов. Затем он приведет лодки, и битва развернется на всем берегу. Во время этой битвы твоей особой задачей будет защищать Эдмонда. Ты прикажешь ему держаться у тебя за спиной и будешь внимательно следить за ним. — Мэдлин встретила взгляд Джарвиса. — Именно это вы планируете сделать, не так ли?
Его взгляд метнулся к Далзилу, а потом снова вернулся к ней.
— По существу, так.
Никто из них не мог понять, куда она их ведет, какую дыру в их планах она обнаружила и была готова показать им. Мэдлин почувствовала исходящее от них обоих беспокойство и не могла не улыбнуться — не самодовольно, а немного покровительственно.
— Когда ты будешь защищать Эдмонда, кто будет следить, чтобы он не убежал?
— Я прикажу ему оставаться сзади. — Джарвис нахмурился. — Он…
— Послушается? — Это слово было полно скептицизма. — Пожалуйста, вспомни, что речь идет о четырнадцатилетнем мальчике… нет, позволь мне выразиться по-другому: о четырнадцатилетнем мужчине из рода Гаскойнов, который после того, как был похищен негодяем и его готовыми на все подручными, оказывается на берегу в гуще жаркого сражения между силами добра и зла, когда контрабандисты на его стороне, а в темноте ночи сверкают мечи и кинжалы. — Ее голос слегка поднялся, дикция стала более четкой и резкой; Мэдлин пронзила Джарвиса взглядом, а потом повернулась, чтобы подвергнуть тому же Далзила. — Вы на самом деле думаете, что он будет покорно оставаться сзади, смотреть и не принимать участия?
Они уставились на нее, лишившись дара речи, не в состоянии ничего возразить, потому что она была права.
Почувствовав удовлетворение, Мэдлин изложила им свою точку зрения:
— В тот момент, когда Эдмонд увидит, что кому-то, кого он знает, грозит опасность, он бросится на помощь — с оружием или без.
Помолчав, она добавила:
— И он не посчитается с твоими приказаниями или запретами, которые ты собираешься сделать.
Наступила тишина. Лицо Джарвиса застыло, а в глазах нельзя было ничего прочитать.
— А вас он послушает?
Спокойный вопрос исходил от Далзила.
— О да. — Мэдлин взглянула ему в глаза и едва заметно улыбнулась. — Можете быть абсолютно уверены, что меня он послушает. И подчинится мне. Он делал это всю свою жизнь и знает, что существуют моменты, когда послушание не может быть предметом спора. Он будет делать то, что я скажу.
Краем глаза Мэдлин заметила, как скривились губы Джарвиса, но когда она повернулась лицом к нему, у него было такое же, как всегда, суровое, непроницаемое выражение. Однако, несмотря на это, она поняла, что он всем своим существом противится ее присутствию на берегу.
Далзил отвернулся и отошел на несколько шагов в сторону от нее.
— Если вы окажетесь на берегу, вы должны суметь защитить себя — и в какой-то степени Эдмонда.
Когда Далзил вернулся обратно, Мэдлин увидела у него в руках два легких меча; оглянувшись, она убедилась, что это та пара, которая обычно висела скрещенной над камином: Джарвис, должно быть, снял мечи — один для Далзила, другой для себя. Оба меча были без ножен, и Далзил, прикинув в руке их вес, протянул один из них Мэдлин рукояткой вперед.
Она не раздумывая потянулась, ее пальцы с привычной легкостью скользнули на рукоятку, и она ловко выхватила меч из руки Далзила.
Далзил удивленно моргнул, а потом рукой с мечом сделал ей знак, чтобы она отошла от стола.
— Например, что вы сделаете, если…
Он замахнулся на Мэдлин не с силой, но с явным намерением обезоружить ее. Ей на выручку снова пришла сноровка: Мэдлин, вскинув клинок, помешала удару — и с удовольствием увидела, как Далзил широко раскрыл глаза от удивления.
Отбив ее меч, он снова атаковал Мэдлин, но на этот раз она была к этому готова. Подобрав юбки, Мэдлин сделала шаг вбок и, опустив лезвие поперек его лезвия, откинула клинок Далзила в сторону и вниз. Из-за неожиданного движения Далзил покачнулся, и, прежде чем он успел оправиться, Мэдлин, воспользовавшись тем, что он утратил бдительность, приблизилась к нему и, подняв ногу в тапочке, резко ударила его под колено.
Нога у Далзила подогнулась, но он постарался сохранить равновесие и выпрямился. Быстро наклонившись, чтобы он ее не достал, Мэдлин оттолкнула ногой маленькую скамейку для ног позади него, затем сильно толкнула Далзила в плечо.
Невозможно описать то выражение, которое было у него на лице, когда он падал. Но еще более впечатляющим было выражение у него в глазах, когда, лежа на спине, он пробежал взглядом вверх вдоль длинного меча от его кончика, который Мэдлин прижимала к модному узлу его платка, до ее руки, сжимавшей рукоятку.
Прищурившись, Далзил в конце концов перевел взгляд выше, на лицо Мэдлин, а она откровенно самодовольно улыбнулась:
— У меня три брата. Сражаясь с вами, я поступила нечестно.
— Вы хорошо обучены.
Он не мигая смотрел на Мэдлин.
— Да, конечно. — Она многозначительно подняла брови. — Неужели вы думаете, что только мужчины умеют владеть мечом?
Далзил ничего не ответил, и Мэдлин убрала острие меча от его горла.
— Меня учил отец, — ее улыбка потеплела, — чтобы позже я могла учить братьев и тоже научить их.
Подняв меч, она рассматривала его, а лотом посмотрела на Джарвиса. Все это время он не произнес ни слова — и не сдвинулся ни на дюйм, однако Мэдлин полностью осознала то огромное напряжение,
