Девушка замолчала и посмотрела в свою чашку. – Он мог бы много для меня сделать, дать толчок, который мне нужен.
– Кажется, что ты пытаешься уговорить себя.
– Сама не знаю. Сначала мне не хотелось этого ни в каком виде. Сейчас я не так уверена. Мне еще надо будет подумать. Кроме этого, у меня есть еще только одно предложение – петь в «Конуре».
– Не отмахивайся от него. Туда приходит масса неугомонных мужиков. Все, что от тебя требуется, – чуть-чуть показать ножку и красиво спеть. Мне кажется, у тебя здорово получится.
Отэм покачала головой:
– У меня хороший голос, но слабый.
– Будешь петь в микрофон.
– Джули, я же не артистка.
– Не имеет значения. Все, что нужно, – показать ножку, покрутить задом, потрясти сиськами, и мужики набегут.
– Бананы, – прошептала Отэм. – Играй по правилам, и получишь свой банан. – Она посмотрела на часы и быстро встала. – Пора идти. Ты хочешь ту кофту? Голубых у нас нет.
– Не-а. – Джули собралась, и они вышли из кафе, пробираясь сквозь толпу. На эскалаторе Джули посмотрела сверху на подругу. – Я думаю, тебе сегодня вечером не захочется ничего праздновать?
– Праздновать что?
– Я бы что-нибудь придумала. – Джули пожала плечами и усмехнулась. – Ну и что ты собираешься делать с Мэрфи?
– Кто знает? Увидимся вечером.
Отэм попрощалась с Джули и вернулась на свое место. Она доработала до конца дня в гораздо более спокойном состоянии духа. Одно было совершенно очевидно: Ллойд Мэрфи не увидит с ее стороны никакой дополнительной работы, если это не будет отражено на ее чеке в долларах.
Она уже взяла пальто, чтобы идти домой, как вдруг появилась незнакомая женщина и, вручив ей конверт, торопливо ушла. Ничего не понимая, Отэм открыла конверт и вытащила оттуда записку, нацарапанную корявым почерком:
Обычно Отэм не видела снов, но этой ночью она проснулась вся в поту и дрожа от сумасшедшего, бессвязного, но очень реалистичного кошмара. Ей снилось, будто она, голая и закованная в цепи, стоит на подиуме аукциониста, а человек с молотком в руке продает ее и просит набавлять цену. Во сне присутствовали Брайан Осборн и Ллойд Мэрфи. Они орали, и каждый размахивал бананом. Позади них стоял весь Тэтл-Ридж, качая головами и неодобрительно кудахтая.
Она встала на колени, пытаясь скрыть свою наготу. Затем из тумана появился Дуглас Осборн. Его лицо медленно превратилось в морду дракона, изрыгающего пламя прямо в нее. Охваченная ужасом, она закричала и попыталась убежать, но цепи удерживали ее на месте. Дракон подбирался все ближе и ближе. Жар пламени становился все горячее и горячее, пока ее нежная кожа не начала обгорать. Ее уже охватили, лизали языки огня, и тут она заставила себя проснуться.
Господи!
Отэм выскочила из постели, побежала в ванную, повернула кран и стала ополаскивать лицо холодной водой, пока оно не начало гореть. Сдернула с вешалки полотенце и задержалась у зеркала, рассматривая свое отражение, пытаясь увидеть себя глазами мужчин. Как там сказал Арти? «Атмосфера неприкосновенности, которую мужчины считают вызывающей». Молли назвала это сексуальностью. Молли говорила, что она будет привлекать мужчин, словно мед пчел. Отэм казалось, что ее тетя слишком пристрастна. Лонни считал ее красивой. Она думала, что он ослеплен любовью. И Брайан. Он выделил ее из четырех женщин, среди которых были очень привлекательные. Он тоже назвал Отэм красивой? Она думала, что из-за выпитого. А теперь Ллойд Мэрфи. Он не был пристрастен, или влюблен в нее, или пьян. Но тем не менее желал ее достаточно сильно, чтобы предложить все.
Отэм пристальнее вгляделась в свое отражение. Ничего особенного: достаточно пропорционально сложенная женщина с курчавыми волосами, которые невозможно уложить, и с веснушками на носу. Ей этого было не видно, но если природа действительно одарила ее чем-то необычным, то она воспользуется этим. Она будет играть в эту игру, но только по своим правилам. Она получит свой банан, но получит его, не унижаясь.
Отэм прошла в комнату Джули, присела к ней на кровать и растолкала девушку.
– Я знаю, что я некрасивая, но они не знают, что некрасивая. Если мы этого им не скажем, они так никогда и не узнают.
Джули сонно моргала.
– Что это с тобой такое?
– Думаю, это называется тараканы в голове. – Отэм схватила Джули за руку и вытащила ее из постели. – Нам надо поговорить, разработать план. Мне сегодня приснился сон, и теперь я знаю, что делать, собираюсь использовать свою неприкосновенную сексуальную атмосферу и достать большой, толстый банан.
Глава 12
Джули была права. Бар «Конура» и впрямь выглядел так, будто стоял здесь со времен золотой лихорадки. Бар располагался в смешном доме, своей формой напоминающем клин пирога, со всех сторон обмазанный серым цементом. Позади бара находился обувной магазин. Все остальное помещение пустовало, на двери висела табличка «Сдается».
Обстановка внутри была вполне типичной. Вдоль одной стены тянулась стойка, и двадцать или около того столиков располагались перед небольшой сценой. По стенам висели старинные газовые лампы, теперь, впрочем, не работающие. Даже в полумраке бара все выглядело старым и изношенным, хотя чувствовалось и что-то очень уютное.
Если бы кто-нибудь попросил ее описать Эверетта Корбетта, то Отэм сказала бы, что это опрятный мужчина с грустными щенячьими глазами. Он был спокойным, застенчивым человеком с тихим голосом. Когда она договаривалась с ним о работе, он просто улыбался и кивал. От Джули Отэм знала, что ему сорок девять лет, он был женат один раз, а сейчас разведен. Раньше они с женой держали писчебумажный магазин, но продали, а вырученные деньги поделили. Его мать умерла, когда ему было двадцать с небольшим. Вскоре после его развода отец тоже умер, и Эверетт стал хозяином «Конуры». С того момента и до настоящего времени дела бара шли все хуже и хуже. Джули считала, что это происходило потому, что Эверетт на все махнул рукой.
Время, которое у нее оставалось до начала работы в баре, Отэм использовала для репетиций. В начале вечера посетителей здесь почти не было. В эти часы она лучше познакомилась с Эвереттом. Он жил в квартире над баром. Остальная часть верхнего этажа также пустовала, и в окне висела вывеска «Сдается». В спокойные вечерние часы Эверетт работал сам, а позже приходили Уолли, бармен, и Джули. Обыкновенно Эверетт сидел в углу с друзьями, прикуривая сигареты одну от другой и отхлебывая «Кровавую Мэри», или уходил наверх в свою квартиру.
Судя по всему, ему нравилось говорить или спорить с Отэм. Он задавал странные и неожиданные вопросы, на которые ей порой было нелегко найти ответы. Как-то вечером она застала его одного и решила поменяться ролями.
– Ты все еще скорбишь по поводу своего развода?
Эверетт посмотрел ей прямо в глаза:
– Разве потеря в результате развода менее болезненна, чем в результате смерти?
Отэм осеклась, и у нее возникло желание стукнуть себя.
– Извини. Это было глупо…
