затушила в пепельнице.
– Куришь слишком много.
Он улыбнулся и усадил ее на диван.
– Я сегодня виделся с адвокатом.
– Правда? Ты со мной уже разводишься?
– Моя жена прекрасно шутит. Я составляю завещание, по которому оставляю тебе всю свою чепуху. Я хочу, чтобы у тебя была «Конура», но не вижу никаких причин для того, чтобы ты платила налог на наследство. Если произойдет какое-либо неприятное событие, мне бы хотелось, чтобы для тебя оно прошло как можно безболезненнее. И я хочу, чтобы ты получила как можно больше. Я готовлю документы, чтобы продать тебе «Конуру» по весьма сходной цене. Сюда же будет включено и все здание.
– А ты хорошо подумал? – спросила она. – Не слишком ли ты мне доверяешься? Ведь я могу забрать бар, а потом дать тебе под зад коленом.
Он тихо засмеялся:
– Я знаю тебя, Отэм, наверно, даже лучше, чем ты сама. У меня нет ни опасений, ни сожалений в отношении того, что я делаю. Это самый лучший вариант и для меня, и для тебя, и для «Конуры».
Она переплела пальцы и положила руки ему на колени.
– Я давно хотела с тобой кое о чем поговорить. В бухгалтерских книгах полная неразбериха. Я думаю, нам нужно показать их специалисту. Еще счета из бара – некоторые посетители не платят уже по несколько месяцев. Я не понимаю, как ты все еще ухитряешься оставаться в бизнесе. Потом: совершенно невозможно сдать свободную часть здания, когда оно в таком жутком состоянии. Если ты хочешь его сдать, то необходимо сделать ремонт. Еще…
Он рассмеялся и приложил палец к ее губам.
– Мне страшно нравится, как загораются твои глаза, когда ты обо всем этом говоришь. «Конура» – твоя. Так что делай все что захочешь.
– У меня есть кое-какие планы, – призналась Отэм.
– Я отдал этот дом тебе. Так что совершенно незачем советоваться со мной, если ты намерена что-то переделать. Ты теперь владелец. Делай то, что считаешь нужным.
– А как же ты? Как ты распорядишься свободным временем? Тебе вредно бездельничать.
– Я и не собираюсь бездельничать. У меня тоже есть свои планы. Я никому раньше об этом не говорил, но я немного пишу. Я даже опубликовал несколько статей и коротких рассказов. Хочу попробовать написать роман.
Отэм улыбнулась, слушая его возбужденный голос.
– Это чудесно, – искренне сказала она. – А о чем ты хочешь написать?
– Может быть, я напишу о женщине по имени Отэм.
Она шутливо запротестовала:
– Прошу тебя: о чем угодно, только не обо мне! Мне не очень-то нравится мысль читать о себе книгу. – Девушка встала, улыбаясь ему. – Мне нужно идти вниз сейчас, но потом мы поговорим – о наших планах. – Она наклонилась и поцеловала Эверетта, проверила, есть ли в кармане рубашки коробочка с таблетками, которые он должен был всегда носить с собой, но вечно забывал. – Не забудь пойти погулять. Это очень важно.
Отэм вышла из квартиры и спустилась по лестнице, которая вела в заднюю комнату за баром. Несомненно, ей нравилась идея быть собственником. Это означало свободу действий, возможность что-то менять по своему усмотрению, не спрашивая ни у кого позволения.
Она будет «хозяином». Владелицей бара «Конура», не приносящего никаких доходов, но все еще держащегося на плаву. За те несколько недель, что она здесь проработала, Отэм поняла, почему у Эверетта постоянно возникали финансовые затруднения. По крайней мере половина посетителей приходили сюда трепаться, а не выпивать. Если в бар вложить кое-какие деньги и по-другому вести дело, то он мог стать доходным бизнесом. Эверетт был слишком мягким человеком, но она-то совсем другая.
Подойдя к двери, Отэм поманила рукой Уолли. Тот вошел в комнату в хорошем расположении духа, но когда она сообщила ему, что Эверетт передает бар ей, его взгляд потемнел от неодобрения.
– Что такое? – спросила она.
– Отэм, ты прелестно поешь, но ты женщина, к тому же еще ребенок. Эверетт дурак, что передал бар тебе.
– Чушь! – Она скривилась от огорчения и, сев на табурет, сказала: – Только ты этого не говори. Я думала, ты выше этой мужской дурости. Я перестала быть ребенком в восемнадцать лет, а перестать быть женщиной не могу.
– Я никогда не работал на женщину, Отэм. Сомневаюсь, что сумею.
– Не думай обо мне как о женщине. Думай обо мне как об Отэм. Ты мне нужен здесь, Уолли. Без тебя я не справлюсь с баром. Джули очень хорошая, но у нее ветер гуляет в голове. Если ты уйдешь, я попаду в ужасное положение.
– Я не собираюсь бросать тебя прямо сейчас. Конечно, я дам тебе время подыскать кого-нибудь вместо меня.
– Мне никто не нужен вместо тебя. Мне нужен ты.
Он помотал головой.
– Ну пожалуйста. Давай попробуем. Один месяц. Если тебе не понравится работать на меня, тогда уйдешь.
Уолли отрицательно покачал головой.
– Я планирую многое изменить здесь. Серьезная, интересная реорганизация!
Он снова помотал головой.
– Ну что я должна сделать, Уолли? Победить тебя в вольной борьбе? Если дело в этом, тогда я проиграла.
На его лице появилось некое подобие улыбки.
– Какие же изменения ты затеваешь?
– Во-первых, я хочу нанять человека, чтобы работал днем вместо Эверетта. Он мечтает попробовать писать, и мне бы хотелось, чтобы у него появилась такая возможность. Дальше. Я хочу, чтобы ни одного клиента, который нам должен, не обслуживали, пока он не погасит долг.
– Если ты это сделаешь, то потеряешь много клиентов.
– Ну и что? Если они не платят, нам от них все равно толка нет.
– Хорошо, – сказал Уолли. – С этим я согласен.
– Я не буду знать точно, в каком состоянии находится это заведение, пока бухгалтер не проверит все документы. Но у меня есть немного своих денег. Я буду петь и играть в течение недели, а по субботам и воскресеньям я собираюсь приглашать небольшой ансамбль. Хочу попробовать собрать тут другую публику. Ту, которая пьет, а не только треплется.
Уолли кивнул:
– Согласен. Что еще?
– Когда у нас начнут плясать, я постараюсь получить ссуду, чтобы снести все стены и сделать эту груду кирпичей, напоминающую кусок пирога, самым модным в Сан-Франциско танцевальным залом. – Отэм наклонилась вперед, ее глаза горели. – Ну? Что думаешь?
– Знаешь, – Уолли усмехнулся, – с моей помощью у тебя, может, и получится.
Она взвизгнула и кинулась ему на шею:
– Ну, держись, Сан-Франциско, мы идем!
Отэм поцеловала Уолли в щеку и пустилась в пляс по комнатке. Уолли покачал головой и, посмеиваясь, вышел.
Она высоко подпрыгнула, щелкнула каблуками, сплясала джигу перед холодильником, схватила бутерброд и плюхнулась на старый табурет. Вгрызаясь в хлеб, она уставилась в потолок и стала воображать, как будет выглядеть новая «Конура» – зал, залитый миллионом сверкающих огней, гремящая быстрая музыка, толпа людей, отплясывающих твист… И безостановочно позванивающий кассовый аппарат.
Она притопывала ногой и дергала плечами в такт воображаемой музыке, когда в комнату вошла Джули.
