приходится куда-то их девать. Или, хуже того, я к ним привыкаю, и мне их становится жалко, и тогда приходится покупать новых, это когда Сквиззи уже и впрямь проголодается…
Шелли понимающе кивнула. Ей тоже всегда было, жалко бедных мышей. Несчастных мышей, на которых охотятся домашние кошки. А потом ей становилось жалко и кроликов, и опоссумов, и скунсов, и домашних животных — чьих-то любимцев, раздавленных на дорогах автомобилями… Дурацкая все-таки штука жизнь. Дурацкая и несправедливая.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Значит дождусь, пока Сквиззи не проголодается. Лицо Билли просветлело.
— Спасибо. Я так и знал, что вы меня поймете. — Он поколебался и добавил: — И потом, не запрещайте своим детям с ним играть. Например, Сквиззи очень любит обвиваться вокруг меня, когда я делаю домашние задания.
При слове «дети» глаза Кейна сузились.
— У меня нет никаких детей, — ответила Шелли. — Но в любом случае я буду иногда выпускать Сквиззи поиграть. Да и ты можешь навестить его в любое время, когда мама отпустит тебя.
— Правда? Я смогу к вам заглянуть? Как здорово! Радостно улыбаясь, он начал вытаскивать террариум из комнаты.
— Да, могу себе вообразить, что мне придется везти на мотоцикле, — рассмеялся Кейн.
— На мотоцикле? — Билли быстро выпрямился. — Так ты привез мотоцикл, дядя?
Кейн хотел было ответить, но призадумался. По лицу Билли трудно было определить, какие эмоции он сейчас испытывает.
— У меня есть мопед, — сказал мальчик. — Но мама запрещает мне на нем кататься, когда я живу у нее.
Шелли заметила, с каким восхищением мальчик смотрит на Кейна. Слезы вдруг навернулись ей на глаза. Она подумала о своих родителях. Они показали ей почти весь мир, и, слава Богу, в жизни ее не было того ада, в который попадает ребенок, чьи родители перестают любить друг друга и расстаются.
— Я все знаю про твой мопед, — ответил Кейн, и голос его на сей раз был чуть хриплым. — Поэтому я и приехал. Мы с Дейвом решили, что мне лучше побыть рядом с тобой, пока он во Франции.
— Так ты приехал не для того, чтобы… Ну, не к моей матери?
— Нет, к тебе.
— А она знает об этом?
— Нет еще.
— Тогда, знаешь, лучше и не говори ей совсем. Вдруг она не поймет. Она ведь ненавидит все, что хоть как-то связано с моим отцом.
Кейн пытался что-то ответить, но не мог подобрать слов, чтобы утешить своего юного племянника. В конце концов он просто положил руку ему на плечо.
— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал он. — А пока… не одолжишь мне свой шлем?
— Вот этот? — спросил Билли.
И он показал на старый шлем, наполовину скрытый под пляжным полотенцем песочного цвета, валявшимся рядом с кроватью.
— А получше у тебя не найдется? — скептически посмотрел на него Кейн.
— Нет, другого нет.
Билли поднял шлем с пола, сдул с него слой пыли и оценивающе посмотрел на Шелли.
— А ей он будет как раз впору, если она только распустит волосы, — заключил он.
Левой рукой Кейн выхватил у мальчишки шлем, прежде чем тот успел что-то возразить или отстраниться. В следующее мгновение Шелли почувствовала прикосновение его сильных пальцев к узлу, в который были завязаны на затылке ее волосы, и вот уже они густым водопадом рассыпались по спине. Рука Кейна, скрытая под волосами Шелли, нежно ласкала ее шею. От этих мягких, быстрых прикосновений Шелли задрожала.
Он примерил ей шлем и отошел на несколько шагов назад.
— Точно на вас сделан, — с уверенностью сказал Билли. — Сидит как влитой…
Шелли кивнула ему с отсутствующим видом, снимая шлем. Она все еще не могла прийти в себя после неожиданной ласки Кейна.
— Ну а как насчет Сквиззи? — спросила она наконец.
— А как бы вы сами закрепили шлем на змее? — мягко отозвался Кейн.
Мальчик хихикнул:
— Может, скотчем?
— А что, это мысль!
Кейн наконец отнял руку от спины Шелли. Ноздри его расширились: он ощущал нежный запах ее кожи. Он пристально глядел на Шелли. Ему хотелось снова и снова ощущать легкий шелк ее волос, попробовать вкус ее губ…
Кейн смотрел на Шелли, и ему было любопытно, испытывает ли она те же желания, что и он сам.
И вскоре понял: да, испытывает.
У Шелли при взгляде на Кейна слегка, едва заметно дрожали губы. И зрачки ее глаз расширялись, как часто бывает при эротическом возбуждении.
В это мгновение он едва смог удержаться от того, чтобы не повалить Шелли прямо на пол, раствориться в ней, забыться в ее объятиях до тех пор, пока от долгих лет одиночества и жажды любовной ласки не останутся лишь бледные, увядшие воспоминания.
— …нести Сквиззи? — услышал он откуда-то издалека голос Билли.
Кейн попытался собраться с мыслями. Но это ему не удавалось. Он был не в состоянии думать ни о чем, кроме как о мгновении, когда он сможет обнять Шелли и их тела сольются воедино.
— Может, в наволочку? — натянутым голосом произнесла Шелли.
И тут же она закрыла глаза, не в силах более выносить близость Кейна, предельно интимную ласку его взгляда. Она заставила себя глубоко вздохнуть, пытаясь успокоить всколыхнувшуюся в ней бурю чувств, возбудивших все ее тело.
Она никогда еще не ощущала мужчину так — чувствуя каждый его вдох и выдох, теплоту дыхания, мягкость и блеск густых волос, чувственность губ, наполовину спрятанных под рыжеватыми усами… Ни у кого из мужчин она не видела такого красивого рта — сильные и вместе с тем чуть пухлые губы, жадные, страстные, зовущие…
Но прежде всего жадные.
— Да, в наволочку, — повторила она хриплым голосом, все еще не открывая глаз.
— Что? — удивленно переспросил ее Билли.
— Я повезу Сквиззи в наволочке, — пояснила Шелли.
— Классная идея! Терпеть не могу всякие там кружева. Мама, наверное, по ошибке сказала нашему декоратору, что я — девчонка.
Шелли быстро отвернулась от Кейна, подошла к постели и сняла наволочку с одной из подушек. От ее внимания не ускользнуло, что Билли был весьма рад избавиться от этого кружевного произведения искусства темно-голубого цвета — оно и впрямь напоминало скорее ажурное женское белье, чем часть постельного гарнитура.
С сомнением онапосмотрела на эту тоненькую кружевную сеточку и подумала о длинных, сильных кольцах удава.
— Хотя, может быть… — И она снова повернулась к Кейну;
Но времени на раздумья уже оставалось не так-то много. Билли и Кейн пытались справиться с удавом, который оказывал ожесточенное сопротивление.
— Держи. — И Шелли протянула мальчику наволочку.-Держи ее открытой.
Обеими руками она сняла Сквиззи с руки Кейна, ощутив мягкость его кожи и упругую силу мускулов под ней. Однако больше всего Шелли удивилась теплу его тела. Оно так и излучало горячую энергию жизни.
— Как это Сквиззи еще не изжарился, — пробормотала она.
Кейн наклонился к ней и прошептал:
