– Аня, послушай! – прервал ее Эрвин. – Клавдия Ивановна в реанимации. Мы не можем туда попасть, это запрещено!
– В реанимации? – переспросила Аня, до конца не осознав услышанное. – Ты серьезно?! Но как же?! Что это?! С ней же все было хорошо!
– Полицейский Симон Хас хочет с тобой поговорить, – добавил Эрвин, – он тебе все объяснит.
– А что с ней? Все-таки сердце? Гипертонический криз? Можно, перед беседой с полицейским я поговорю с врачом? Подожди! А при чем здесь полицейский?
– Я сам говорил с доктором Кларком и могу все тебе объяснить, – присел рядом с ней Эрвин.
– Не кажется ли тебе, что уже давно пора это сделать?! Иначе я разнесу всю больницу!
– Успокойся… Клавдию Ивановну нашли сегодня на рассвете с пробитой головой, ушибами и переломами в полуподвальном помещении больницы, куда ведет служебная лестница, очень узкая и крутая.
Анна от ужаса на секунду онемела и еле-еле обрела дар речи.
– Клавдия Ивановна вчера говорила мне, что хочет найти буфет и поесть, а то и выпить, она это может. Могла она оступиться и свалиться с лестницы? – спросила Анюта, нервно теребя край больничного полотенца.
– Могла ли она заблудиться в поисках буфета? – спросил Эрвин. – Следствие тоже задавалось таким вопросом. Но думаю, дело сложнее. Ушибы и переломы твоя свекровь получила, упав с лестницы, а вот рану на голове ей нанесли намеренно.
– Кто-то ударил Клавдию Ивановну по голове?! – ужаснулась Анна.
– Вот именно! Так сказали эксперты и медики… А уже после сокрушительного удара Клавдия Ивановна без сознания скатилась по ступенькам.
– Бедная… Какой ужас! – Аня вскочила и заметалась по палате. – Я могу ее увидеть?!
– Говорю тебе, нет. Это невозможно! Она в очень плохом состоянии, в коме.
– В коме?
– Да, и неизвестно, выйдет ли она из нее, а если и выйдет, то никто не берется сказать, когда это произойдет. Я говорю тебе все начистоту. Ты не должна питать иллюзий, человек она немолодой, но мы вместе будем надеяться на лучшее. Я сделаю все, что в моих силах. Транспортировать Клавдию Ивановну нельзя, я вызвал сюда лучшего невропатолога из Вены. Он скоро должен приехать, обследовать твою свекровь и вынести свой вердикт.
– Спасибо, спасибо за все. – Анна схватила его теплые ладони своими похолодевшими от волнения руками. – Но кто?! Кто это мог сделать?! Клавдию Ивановну по голове… Зачем? Может, здесь лежат психически больные люди?
– Здесь не психлечебница, и все пациенты совершенно здоровы, я имею в виду психически, – возразил ей Эрвин.
– Может, Клавдию Ивановну с кем-то перепутали? – не унималась Анна.
– С кем ее перепутаешь? – возразил Эрвин и тут же смягчил свою резкость. – Об этом тоже думали, но и эта версия не проходит. Дело в том, что я говорил с Симоном Хасом.
– Эрвин, ты что-то недоговариваешь!
– Клавдия Ивановна скатилась по лестнице и потеряла сознание, как я уже говорил… В подвале очень хорошее освещение. Так вот, убийца спустился, чтобы проверить содеянное.
– Сволочь!
– Я тоже так думаю, но то, что этот урод сделал дальше, вообще не поддается никакому объяснению.
– Господи! – ахнула Анна, почему-то решив, что убийца надругался над Клавдией Ивановной.
– Этот преступник или преступница вылил на несчастную женщину какую-то кислоту.
– Что? – не поверила своим ушам Анюта.
– Какую-то кислоту, – повторил Эрвин, – но лицо Клавдии Ивановны не изуродовано. Мерзавец промахнулся, на лицо и шею попало несколько капель, основная масса кислоты вылилась на руку и частично на бок женщины.
– Господи, это какой-то мрак… Стукнули по голове, вылили кислоту, и все это случилось с Клавдией Ивановной! А она-то думала, что попала в рай. – Анна закрыла лицо руками, села рядом с Эрвином и прижалась к нему дрожащим телом.
– Успокойся, – обнял он ее за плечи.
За этой трагической и одновременно трогательной сценой их и застал высокий худощавый мужчина с острой бородкой и очками, напоминавшими пенсне. Мужчина был похож на Феликса Дзержинского в расцвет его деятельности. Почему-то Анна сразу поняла, что перед ней полицейский Симон Хас. Манеры его оказались столь же учтивы и интеллигентны, как и его внешность. Он представился Анне, сделал комплимент, что она очень хорошо говорит на немецком языке, и выразил ей свои соболезнования.
– Надо надеяться на лучшее, – сказал Симон.
– Я даже думать не буду о плохом, – заверила его Анна. – Но кто мог совершить такое зверство?
– Именно этот вопрос я хотел задать вам, – сказал Симон Хас.
– К сожалению, я ничем не смогу вам помочь, – ответила Анна, – я просто в шоке.
– Все равно вы ее лучше знаете, это же ваша родственница. Преступление было направлено конкретно против нее. Кто мог желать госпоже Коноваловой такой участи? – спрашивал полицейский.
– Никто! – уверенно произнесла Анна. – В том-то и дело, что никто. Клавдия Ивановна – женщина с трудной судьбой и непростым характером, но чтобы сотворить с ней такое… – Аня покачала головой. – Никому она не делала ничего настолько плохого. Сама настрадалась, единственного сына похоронила, вот ко мне привязалась… Я и виновата! – горько воскликнула Анна.
– Почему? – спросил заинтересовавшийся признанием девушки Симон.
– Она же в Австрию за мной полетела, вот и получила…
– Она впервые в Австрии? – уточнил полицейский.
– Конечно! Как и вообще за границей! Это-то и странно. Кому она здесь так насолила, чтобы ее убивать? Я слышала, что обошлось без сексуального насилия, а денег и золота у нее не было…
– У нас есть только одна версия, – стрельнул в ее сторону глазами Симон.
– Не начинайте снова! – возразил Эрвин, но полицейский его не слушал.
– Что вы делали сегодня ночью, Анна? – спросил он официальным тоном.
– Я? Спала.
– Кто-то может это подтвердить? – спросил господин Хас.
– Немного странный вопрос. Вы видите, палата одноместная, я спала, как ни прискорбно, одна.
– Зачем Анне нападать на Клавдию Ивановну? Она так за нее переживает, – заступился Ламар.
– Я сама за все отвечу, Эрвин, не беспокойся, – остановила его Анна.
– Понимаете, работа у меня такая. Кого я еще могу заподозрить? – словно извиняясь, спросил Симон. – В Австрии ваша Клавдия Ивановна никого не знает, кому она могла здесь помешать? А вот у вас со свекровью могли быть свои счеты.
– С бывшей свекровью.
– Это неважно! Может, попила она вашей крови в свое время, и с мужем вы расстались не без ее участия.
– Мой муж погиб, а мы с ней не расставались, потому что сдружились и стали как родные… вам, австрийским сухарям, этого не понять…
– Простите. Этот факт мало что меняет. Как говорят знающие люди, «месть – это блюдо, которое принято подавать холодным».
– То есть, по-вашему, я ждала поездки в Австрию, чтобы здесь расправиться с бывшей свекровью, да еще таким зверским способом? – начала заводиться Анна.
– Это всего лишь предположение, но оно самое реальное на сегодняшний день. Я думаю, что Эрвин был для вас как свет в окне.
– Ага, «луч света в темном царстве», – согласилась Аня.
– Конечно, богатый, красивый австриец… Вы приезжаете сюда в качестве невесты в ожидании чуда и новой жизни. Все идет не совсем гладко, кто-то говорит вам, что вы не пара, вы боитесь, что не понравитесь родственникам жениха и свадьба расстроится. Вы напряжены, но изо всех сил стараетесь
