– У вас, кажется, совместная дочь? – спросил товарищ Шляпин.
– Откуда вы это знаете? – удивилась Алиса.
– По своим каналам.
– Вика – наша приемная дочь, – пояснила Алиса.
– Евгений Петрович платил вам алименты?
– Нет.
– Вы требовали от него денег, материальной помощи? – продолжал он задавать стандартные вопросы.
– Нет. Но я бы хотела, чтобы он участвовал в воспитании и содержании Вики, – сказала Алиса и снова почувствовала ступню Валентина на своей ноге. – Хотя денег я от него не требовала! – гордо заключила она.
– Где вы были в последнее время? С кем общались? – продолжал расспрашивать Тимур Юрьевич.
– А зачем вам это надо? – удивилась Алиса.
– Если спрашиваю, значит, надо.
– Я жила в реабилитационном центре «Вера в себя» для женщин, подвергшихся домашнему насилию, – отчеканила Алиса.
– Вот как… – протянул следователь, – это как-то связано с вашим бывшим мужем?
– Это только с ним и связано.
– Вы бы хотели ему отомстить?
– Я не мстительная, – быстро ответила она, убирая ногу от Валентина.
Следователь перевел взгляд на него.
– Почему вы пришли с Алисой Александровной? Простите, но на адвоката вы не похожи.
– Я был с ней в тот момент, когда она последний раз виделась со своим бывшим мужем, то есть мы оба его видели. Я могу все подтвердить.
– Это интересно.
– Я – свободная женщина, – напомнила Алиса.
– На телах Евгения Андронова и его охранника были обнаружены многочисленные следы от ударов. По предварительной оценке судмедэксперта – эти удары получены явно не в дорожной аварии. Что вы можете сказать?
– Эти удары нанес я, – подал голос Валентин, – а то, что вы видите на мне, я получил от них.
– Очень интересно, – снова протянул следователь, – вы подрались?
– Совершенно верно.
– Какова причина? К сожалению, сейчас я могу услышать только мнение одной стороны.
– Евгений оскорбил Алису, а его телохранитель кинулся защищать своего хозяина, – пояснил Валентин, посмотрев на окно, забранное решеткой.
– И вы обоих победили, так сказать?
Алиса, убравшая свои ноги на безопасное расстояние, громко заявила:
– Ему помогла я!
Следователь оценил ее хрупкое телосложение и скептически кивнул головой.
– На голове у телохранителя большая гематома, попросту шишка, – он посмотрел в свои записи.
– Это моя работа! – прервала его Алиса. – Валентин, отдай ему пресс-папье.
Она старалась не смотреть в его сторону и не видеть многозначительного взгляда Вали и продолжала самозабвенно докладывать следователю, искренне веря в правосудие, что они с Валентином не причастны к смерти этих людей:
– Тимур Юрьевич, это была необходимая самооборона. Поверьте, если бы я его не стукнула этой штуковиной, он бы зарезал Валентина ножом.
– Нож не был обнаружен.
– Правильно! Потому что этот нож отобрали мы! Валя, отдай холодное оружие, тьфу, нож товарищу следователю!
Валентин, поменявший тактику и пытавшийся ущипнуть ее, поочередно выложил пресс-папье и отобранный у Гоши нож.
– Отпечатки пальцев на них, конечно же, будут ваши… – задумчиво произнес следователь. – И все-таки, зачем муж приходил к вам? Вы утверждаете, что решили после развода не общаться?
– Я не знаю, Евгений нес всякую чепуху, говорил, что не может жить спокойно, когда я живу хорошо, его душила какая-то злоба в отношении меня… – ответила Алиса.
На столе следователя зазвонил телефон, он взял трубку и стал молча слушать. Алиса с Валентином переглянулись. Тимур Юрьевич положил трубку и посмотрел на них усталыми глазами.
– Значит, вы не отрицаете, что следы побоев на телах погибших, – ваших рук дело?
