Джульетте пришлось поплутать, пока она вышла на Ивана Семеновича. Ей сразу же вспомнился некий фильм ужасов, в котором сошедший с ума кузнец стал не ковать железо, а дробить кости несчастным жертвам. Иван Семенович напоминал палача: здоровенный мужик с мощнейшими плечами и ручищами. Эти самые ручищи были буквально по локоть в крови.
Все небольшое помещение с железными столами и кафельными стенами и полом было забрызгано кровью. А длинный фартук на Иване Сергеевиче полностью соответствовал образу маньяка.
– Здрасьте… – то ли икнула, то ли пискнула Джулия.
Мужчина только сдвинул густые брови. Он был мясником и рубил мясо. Мяса нарубить следовало очень много. Еще бы! Такой заказ!
Джульетта сразу же нашла то, ради чего сюда и пришла. Маленький и очень хорошенький козленочек находился здесь же, привязанный к батарее. От жалости у Джулии сжалось сердце. Похоже, что козленок был еще не тронут, только шерстка его уже испачкалась кровью.
– Вот! – пошла на него Джульетта.
– Это спецзаказ, – объявил Иван Семенович.
– Чего?
– Один очень богатый и крутой человек заказал нежное мясо… Ягненка или козленка… Вот что нашли!
– Его есть ни в коем случае нельзя, – категорично заявила Джулия.
– Он больной?
– Он здоровый, он друг одной маленькой девочки! – Джулия с отвращением смотрела, как по широкому лезвию ножа стекает темная, вязкая кровь.
– Нельзя брать. Спецзаказ. – Мужчина был очень лаконичен.
– У вас есть сердце? Это – питомец маленького ребенка!
– Это козел, это – мясо, – не согласился с ней мясник.
– Я куплю его. Сколько?
– Не положено.
– А кто клиент? Я всех знаю! Я договорюсь с ним! Мне не откажут!
Но сухие и тонкие губы мясника растянулись в презрительной усмешке.
– Думаешь, что, обладая смазливой внешностью, можешь творить, что хочешь, и крутить мужиками, как хочешь? Нет, не получится, милочка. Этот клиент – очень солидный человек, и он не из ваших, «киношных», – чуть ли не сплюнул на пол Иван Семенович при последнем слове.
У Джулии даже глаза округлились от возмущения, но она вовремя вспомнила о Маше и сдержала свой гнев. Да и о чем она могла говорить с этим дегенератом бездушным? – Я куплю его! Сколько?
– Ха! Клиент богатый, – оценивающе посмотрел на нее Иван Семенович.
– А может, у меня «папик» богатый есть? Он оплатит любой мой каприз!
– Нет, моего клиента не интересуют деньги, ему хочется молоденького мяса. Но ты не горюй, молодка, я козлу прямо сейчас горло перережу, чтобы тебя уже оставили все мысли о его спасении, а меня твои прелести не интересуют… Тошнит от плоти.
– Бедненький дяденька, наевшийся крови и мяса…
– Заткнись! – потряс огромным ножом Иван Семенович. – Я зарежу эту скотину!
– Не сметь! – сама себе удивляясь, кинулась ему наперерез Джульетта. – Отойди от него!
– И что мне будет? – усмехнулся Иван Семенович.
– Вот только тронь меня! Только тронь! У меня друзья, я знаю многих высокопоставленных лиц, я вхожа во многие дома. Да я генерала милиции сюда притащу и все сделаю, чтобы сгноить тебя в тюрьме!
– За что? – оторопел мясник.
– А за все! За мое унижение, за домогательство, за убийство домашнего питомца! Да! Да! За жестокое отношение к животным статья до трех лет! Но я впаяю тебе все десять! Точно! За изнасилование!
Джульетта рванула на себе кофту. Затем плюхнула ладошки о кровавый стол и измазала себя кровью. Окрестности огласились пронзительным воплем:
– Помогите! Насилуют!
Иван Семенович сильно испугался, и это было очень хорошо видно.
– Ты что? Замолчи! Я не трогал тебя…
– А кто тебе поверит? – вдруг набросилась на него Джулия. – Разве я не убедительна?! На мне твои следы! Все, мясник, тебе хана!
– Сумасшедшая! – оттолкнул ее Иван Семенович.
Она стукнулась бедром о край стола.
– Вот! Уже и следы побоев! Еще плюс три года!
– Ведьма! Забирай своего козла!
– То-то же… – победно улыбнулась Джульетта.
Она за одну секунду совершенно успокоилась. Взяла нож со стола, разрезала веревку, которой был привязан к батарее Кузька, и пошла с гордо поднятой головой.
– А своему клиенту скажите, что детей обижать нехорошо – раз, и пусть переходит на манную кашу! Два! – закричала она и хлопнула дверью.
Этот театр одного актера дался ей очень тяжело. Какая-то девушка из кухонных работниц заглянула в полутемный коридор.
– Вы в порядке?
– Да.
– Такие крики…
– Да ничего особенного. Иван Семенович тоже в порядке, не переживайте!
– Да кто за него будет переживать? Извращенец! Прости господи…
– Я так и думала! – засмеялась Джульетта. – А для кого ваш Иван так старается?
– А… Спецзаказ? – протянула девушка.
– Ну да! Вот это бедное животное…
– Было пару раз, когда Иван лично готовил мясо для какого-то важного клиента.
– Кто он?
– Я не знаю… Иван сам резал и относил… Я видела мельком – представительный мужчина.
– А где он живет? На турбазе?
– Да что вы! Нет, конечно! У нас тут в конце деревни частный коттедж VIP-уровня. Вот там… А какие у него дела с Иваном, кроме «мясных», я не знаю… Может, и никаких. Скажите, а трудно сниматься в кино?
– Что? – поразил Джулию такой внезапный поворот в разговоре. – Не знаю… То есть да! Тяжело… Скорее тяжело, чем легко.
– Наверное, интересно?
– Я люблю свою работу, – ответила Джульетта и потянула спасенного питомца за собой.
Были у нее и ум, и смелость, и обаяние… Но вот и недостаток у Джульетты тоже был. Она совершенно не ориентировалась в пространстве. Могла заблудиться буквально «в трех соснах». Этот недостаток очень мешал ей водить машину. Один раз она несколько часов ездила по кольцу, все время проезжая нужный поворот, и вернулась в театр злая, уставшая и опустошенная.
Вот и сейчас вместе с этим козленком она никак не могла найти тот зеленый домик, чтобы вернуть Маше ее дружка. Она просто кружила на одном месте, чертыхаясь и вытирая пот. Козленок жалобно блеял. Снова зазвонил телефон.
– Чего тебе? – буркнула Джулия, узнав Мирослава.
– Вот, звоню доложить, что освободился… Еду к тебе. Кстати, нашли порнографические пленки, где в съемках принимал участие Данила Иванов.
– Все-таки замазался он… – протянула Джульетта. – Земля ему пухом. Надеюсь, никто не узнает… Столько поклонников, пусть запомнят только хорошее… Ведь о покойниках или хорошо, или ничего…
– Мне тоже сказали, что эта информация останется закрытой, – успокоил ее Мирослав.
– Я вот не понимаю, чего людям не хватает? – расстроенно произнесла Джулия.
– Это риторический вопрос. Мы никогда ответа на него не узнаем или не поймем, – ответил Мирон и
