– Совсем уехал, – пояснил Димка. – Продал квартиру – и уехал…
– Когда? – изумился Колодников. – Я же с ним вчера… Нет, позавчера…
– Вчера он уже съехал. Утром погрузился… Раньше всех.
Алексей тупо смотрел на сына и моргал.
– Не может быть… – хрипло выговорил он наконец. – Да ты понимаешь хоть, что ты такое говоришь?..
– А что я говорю? – не понял тот.
Колодников открывал и закрывал рот – как астматик. Кто угодно, только не Борька!.. И потом: что значит – продал?.. На это же время нужно! Документы одни оформить – неделя уйдет… Или он давно уже этим занимался?..
– Кому продал? Вам?
Димка вдруг насупился и в то же время как бы приосанился.
– Не совсем… – уклончиво молвил он. – Ну… В общем, мне…
И по-хозяйски оглядел потолок, словно прикидывая, где именно он будет пробивать проем для лестницы на второй ярус.
– Димка… – потрясенно выговорил Колодников. – Нет… Ты не понимаешь… Да если Борька смылся – это значит всем надо драпать! Всем!..
– Да нам-то чего бояться?
– А ему? – Алексей вскочил. Он в самом деле был очень испуган. – Да Борьку еще полтора года назад в арке накрыло! В травматологии лежал!..
Вот теперь Димка несколько опешил.
– Н-ну… – неопределенно поведя плечищами, сказал он. – Может, еще кого-нибудь вырубил… за полтора года…
– В том-то и дело, что нет! Точно знаю, что нет!
– Ну тогда он просто дурак… – решил Димка и тут же повеселел. Веселье его, однако, было недолгим.
– Дурак? – зловеще переспросил Колодников. – Э, нет, милый мой, не выходит… Ничего себе дурак! Да он раньше нас всех понял, что к чему! Он мне вон еще когда намекал… Мне бы тогда уже сообразить!..
Димка несколько утратил осанку и погрузился в тревожное раздумье.
– Может, очко сыграло?.. – как бы про себя предположил он. – Вроде как у Петра… когда по воде ходил…
– У какого Петра?
– У апостола… Усомнился – ну и все! Волной накрыло…
– Да погоди ты с Петром! – взмолился Алексей. – Мы же про Борьку говорим! Борька-то в чем усомнился?..
Димка пошевелил губами, явно хотел снова раскрыть Библию, но передумал и решил обойтись своими словами.
– Усомнился, что крыша надежная… – пояснил он хмуро и негромко.
После таких слов Алексей даже обмяк слегка.
– Дим… – плачуще выкрикнул он. – Ну нельзя же так!.. Ты прости меня, но… Такое впечатление, что ты к Богу, как к пахану какому-нибудь, относишься…
В дверном проеме давно маячило встревоженное лицо Александры. Сын смотрел на Алексея с недоумением.
– Ну ты, пап, сравнил… – укоризненно молвил он, качнув головой. – Бог-то, наверно, покруче будет!..
Глава 19
Действительно, подходы к Центральному райотделу милиции были перекрыты. Но, даже и не приближаясь к ребристому бетонному зданию, Алексей мог еще с перекрестка заметить суматоху и суету у настежь распахнутых железных ворот. Эх, не позавчера бы, а сегодня вести москвичам съемку (кстати, оператор их, судя по ракурсу угрюмого строения, тоже снимал откуда-то отсюда). Вне всякого сомнения, райотдел в спешке эвакуировали: из железных ворот люди в милицейской форме и в штатском выносили и складывали в кузова и фургоны грузовиков всевозможные столы и ящики – с документами, надо понимать. Вполне возможно, в одном из этих ящиков находилась папка с делом об инвестиционном фонде «Россиянин», а следовательно и трудовая книжка бывшего специалиста по компьютерному дизайну Алексея Колодникова.
Собственно говоря, можно было поворачиваться и идти себе домой. Пока перевезут (кстати, куда?), пока распакуют, разберут документы – это, считай, недели две пройдет… Если, конечно, не потеряют по дороге… С них станется…
Колодников хотел уже было возвратиться к трамвайной остановке, но тут со стороны бетонного ребристого здания подкатила светло-бежевая легковушка, сбросила скорость и притерлась к бровке, оборвав череду скорбных Колодниковских мыслей. Задняя дверца приоткрылась, и Алексей узрел округлую хмурую физиономию опера. Выглядел Геннадий Степанович неважно: под непроспавшимися глазами – угольно-черные тени, принятые поначалу Колодниковым за синяки. В первую секунду у него даже мелькнула догадка, что опер уже огреб все ему по справедливости причитающееся – и, слава Богу, выжил…
– К нам?..
