– Госпожа… – шепнул он, округляя глаза. – Да… Мы встречались однажды… Это было в тени Ар-Нау, но… – Он уставился поверх плеча Алият. – Но это же не тот Шарлах…
На беду Горха расслышал его шепот.
– Кто не тот? – взревел он, снова подаваясь вперед. – Да за не того, знаешь…
– Тихо! – оборвала его Алият. – Давай быстро на «Самум» и скажи Айче…
– Айча в городе.
– Хорошо! Скажи Ард-Геву, чтобы к вечеру собрал всех людей на борт. Так что пусть посылает за ними уже сейчас.
– Так мы же… – Горха не договорил, тупо поморгал, потом, видать, сообразил, что дело, кажется, серьезное. Ринулся было прочь, но тут же остановился. – Хозяин! – рявкнул он. – За дюжину кофе и два кувшина!
Хозяин, вышедший на крыльцо еще в самом начале ссоры, с неожиданной для своей комплекции ловкостью поймал брошенную издалека золотую монетку, поблагодарил посетителя глубоким кивком и снова с надеждой воззрился на знаменитого Шарлаха: не удостоит ли тот его своим посещением…
Ставший за два дня легендарным разбойник хмурился и норовил отвернуться. Все только на него и смотрели. Алият это было на руку. Она увлекла встревоженного незнакомца в сторонку и, обернувшись к Ар-Шарлахи и Лако, жестом попросила их подождать.
– Ничего не бойся, – понизив голос, торопливо предупредила она. – Отвечай все, как есть. Ты видел его в Пьяной тени?
– Да, госпожа… Он пришел туда с добычей… на почтовой каторге…
– Где он ее взял?
– Да говорили, вроде здесь купил…
– Добыча большая?
– Не очень. Разбил какого-то торгаша в Таллане…
– Куда он собирался дальше? Не знаешь?
– Нет… Откуда?..
– Так… – Алият помедлила, чуть опустив веки. Вконец сбитый с толку незнакомец ждал вопроса.
– Кто с ним? – Алият произнесла это, едва шевельнув губами. Во всяком случае, прикрывающая лицо повязка не шелохнулась.
– Госпожа…
– Я же сказала: ничего не бойся, – напомнила она, по-прежнему не поднимая ресниц. – Как зовут?
– Не знаю…
– Возраст. Лицо.
– М-молодая… Лицо?.. Ну, что сказать?.. Красивое, круглое…
Алият медленно, словно через силу, подняла веки. Темные глаза ее показались мужчине невероятно усталыми.
– На, возьми, – безразлично сказала она и вложила в руку незнакомца несколько золотых монет с профилем Улькара.
– Дай вина! – потребовала Алият, стоило им с Ар-Шарлахи переступить порожек каюты.
Тот удивленно приподнял брови, но беспрекословно достал из шкафчика запечатанный кувшин и, сорвав воск, вынул пробку.
– Что это с тобой сегодня? – подозрительно спросил он, доставая пару чашек и сбрасывая повязку с лица. – Что-нибудь еще случилось?
Не отвечая, она приняла у него из рук полную чашку и долго угрюмо на нее смотрела. Потом решительно сорвала повязку и сделала большой глоток.
– Ненавижу… – прошипела она и снова отхлебнула.
– Чего ж пить, если ненавидишь? – подивился он, привычно смакуя глоток за глотком и неуверенно поглядывая на странно себя ведущую Алият. – Или ты не про вино?..
Та через силу прикончила чашку и нахохлилась, опустив голову. Потом вскинула темные беспощадно прищуренные глаза, устремленные сквозь Ар-Шарлахи куда-то вдаль. И, должно быть, кому-то не по себе стало сейчас в этой самой дали.
– Идем в Пьяную тень! – срывающимся голосом объявила ни с того ни с сего Алият и вдруг скрипнула зубами. – Ну дай только добраться!.. Я ее, тварь, «Самумом» перееду!..
– Э! Э! – наконец-то встревожился Ар-Шарлахи. – Ты о ком?
Алият не слышала.
– Молодая… – язвительно произнесла она, словно кого-то передразнивая. – Красивая… Ну не долго тебе быть красивой… – Не глядя сунула Ар-Шарлахи пустую чашку. – Еще!
Тот заколебался, и это привело ее в бешенство.
– Еще! – крикнула она, оскалясь, и оробевший Ар-Шарлахи невольно подчинился.
– Послушай… – растерянно сказал он. – Ты это брось. Нам сейчас из Турклы бежать. Должен же на
