– Ладно, неси, – разрешил он наконец. – Хотя постой… А сам почему выпил?
Разбойничек округлил большие выразительные глаза и потряс истово обоими кувшинами.
– Заставила… – плачущим голосом пожаловался он.
– Ладно, иди, куда шел! – Ар-Шарлахи безнадежно махнул рукой. – Только сам больше – ни капли, понял? Скажи: я не велел…
С этими словами он проследовал в свою каюту и, с маху повалившись на низкое ложе, перевернул песочные часы.
– «Я не велел», – злобно проворчал он, передразнивая сам себя.
Можно подумать, она его и впрямь послушает!..
Ар-Шарлахи не беспокоили довольно долго. Он уже в третий раз перевернул часы, когда в дверь постучал Ард-Гев.
– Там Лако у борта, – сообщил он. – Спрашивает, как дела.
– А, Лако! – мигом воскреснув, Ар-Шарлахи привскочил на ложе. – Зови его сюда… Кстати, а как дела?
Ард-Гев уныло шевельнул густой бровью…
Однако, как это ни странно, особого беспорядка на «Самуме» Лако не нашел. Взрыв брани последовал лишь единожды, когда на глаза ему попался неумело припрятанный кувшин с вином, тут же и разбитый об голову хозяина. Дело, видимо, было в том, что команда «Самума» состояла в основном из бывших матросов да каторжан, а не из коренных разбойничков, как на «Белом скорпионе». Вот тех утихомирить и впрямь было трудно.
Проводив Лако, Ар-Шарлахи решил на всякий случай заглянуть к Алият, втайне надеясь, что та уже упилась с непривычки и спит. Не дойдя трех шагов до дверцы ее каюты, он вдруг остановился. В каюте задыхались и ворочались.
– Еще! Еще!.. – злобно рычала Алият. – Ну!.. Давай!.. Сильней!..
«С ума сошла…» – облившись холодным потом, подумал Ар-Шарлахи и рванул дверцу, вдобавок, даже не запертую изнутри.
Как он и предполагал, в убывающем сером свете из небольшого иллюминатора глазам его представился шевелящийся на ковре складчатый ворох белой ткани, из которого сияли круглые, как злые луны, женские колени и ерзающий между ними тощий мальчишеский зад.
– Вы что? – шепотом завопил Ар-Шарлахи, захлопывая за собой низкую дверь. – Хоть бы засов задвинули, дурачье!..
Разбойничек вскочил, явив мужские достоинства солидных размеров, и уставился на главаря белыми обезумевшими глазами. Попятился, ткнулся лопатками в стену, и вдруг в руке его возникло узкое лезвие ножа.
Теперь уже испугался Ар-Шарлахи. Секунду они молча смотрели друг на друга. «А ведь кинется сейчас…» – упала мысль.
– Н-ну… Где ты там?.. – пьяным грубым голосом спросила Алият и заворочалась, пытаясь подняться.
– Дай! – отрывисто приказал Ар-Шарлахи, протягивая руку.
Разбойничек вздернул задрожавшую верхнюю губу (он был без повязки) и вжался в стену еще плотнее.
– Дай нож! – как можно более властно повторил Ар-Шарлахи и шагнул вперед, хотя сердце взмыло и зависло от страха.
Продолжая глядеть главарю в глаза, разбойничек улыбнулся шало и бессмысленно, потом всхлипнул и одним движением перерезал себе горло.
Глава 20. САМЫЕ ПРЕДАННЫЕ
Два рослых угрюмых разбойника сидели прямо на полу под задвинутыми деревянными засовами кормового люка. Вообще-то, конечно, на страже положено стоять, а не сидеть, однако стоять им еще было трудновато, а приближение проверки они бы услышали издалека. Тонкие переборки корабля не только пропускали звук, но, казалось, еще и усиливали его. Да и охранялись-то, в конце концов, не внешние подходы к люку (это уже дело палубных), а именно внутренние – на тот случай, если вдруг какой-нибудь разбойничек, жаждущий разжиться кувшином, попробует покинуть корабль.
Желтый неподвижный язычок огня из глиняной плошки опылял слабым светом тяжелые лбы, складки белых плащей и лежащий вдоль переборки длинный закатанный в ковер предмет.
– Зря только маемся… – проворчал один из разбойников, огромный детина с вывороченными красными веками. – Никто сюда теперь не сунется. Как услышали, что случилось, мигом прижухли…
– Да-а… – подавленно протянул второй, поглядывая на то, что было закатано в покрытый черными пятнами ковер. – Слушай, Горха, а чего он тут лежит вообще? Вынести да похоронить…
– Не положено таких хоронить, – недовольно отозвался Горха. – Вот выйдем в пустыню – там и сбросим из люка… Ну сам подумай: на бабу главаря сучок поднять – это как? За такое, знаешь, в песок зарывают… Так что, считай, правильно он сделал, что глотку себе перехватил…
– Да?.. А я слышал, он на Шарлаха с ножом кинулся, ну и тот его…
– Кто? Он? – Горха презрительно покосился на ковер. – Вот уж не поверю…
– А еще… – Разбойник огляделся на всякий случай и понизил голос. – Еще, говорят, она его сама в каюту затащила… Вроде врать не будут, переборки тонкие, все слышно…
