Современные наши военные историки в своих исследованиях уделяют, однако, и большое внимание тем недостаткам и ошибкам руководства Красной Армии, какие имелись и были совершены в то время.
«… Первый опыт организации и проведения стратегического контрнаступления, а затем и развернутого наступления на всем фронте не обошелся и без серьезных ошибок со стороны Ставки Верховного Главнокомандования, командования фронтов и армий.
Ставка Верховного Главнокомандования, переоценив успехи советских войск, достигнутые ими в контрнаступлении, предприняла наступление на всех важнейших направлениях, что привело к распылению стратегических резервов…'[4]
Историки указывают также на то, что командование и штабы не имели достаточного опыта в организации наступательных операций и боев, на отсутствие крупных механизированных и танковых соединений, на недостаточную целеустремленность в использовании при наступлении военно-воздушных сил и на не всегда умелое обращение с наступающими резервами: «маршевое пополнение нередко бросали в бой с ходу, без необходимой подготовки»[5].
И хотя нашими войсками было нарушено взаимодействие между немецкими группировками «Центр» и «Север», созданы крупные плацдармы, такие, например, как в районе Барвенкова и в районе Любани, взята Лозовая, – Красной Армии не удалось полностью выполнить поставленные перед ней задачи: захватить на Павлоградском направлении переправы через Днепр, освободить Харьков, Новгород, уничтожить окруженные вражеские группировки в районах Старой Руссы, Демянска и потом снять с Ленинграда кольцо блокады. Здесь, несмотря на большие потери в рядах противника (как и в Крыму, где немцами была захвачена Феодосия и тем сорвана наша помощь блокированному Севастополю со стороны Керчи), нас постигла серьезная неудача, о которой в «Истории Великой Отечественной войны» сказано так:
«… Только в результате недочетов в организации наступления, допущенных командованием Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта, крупная вражеская группировка, оборонявшая район Кириши – Чудово – Любань, избежала окружения и уничтожения. Окруженной оказалась 2-я Ударная армия, войскам которой пришлось с тяжелыми боями пробиваться через узкую горловину у основания прорыва на соединение с главными силами Волховской оперативной группы Ленинградского фронта…'[6]
К лету 1942 года богатый опыт прошедших наступательных операций (в том числе – ошибок и недочетов) нашим командованием был глубоко проанализирован и обобщен. Во время относительного затишья на фронте, подготовляясь к летним боям, войска Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов напряженно учились и совершенствовали свое боевое мастерство.
Все сказанное здесь так или иначе нашло свое отражение в записях моего дневника.
В заключение об этой книге мне хочется сказать словами активного участника борьбы с гитлеризмом, польского писателя Игоря Неверли, отнесенными им к его собственной работе:
«Документ? Согласен. Но литературный документ… Задача искусства – вызвать переживание этого явления, взволновать так, чтоб острее и полнее видеть действительность…»
Именно к этому, в меру моих сил и возможностей, я стремился, готовя мой дневник к печати. Удалось ли мне это, – пусть судит читатель!
Ноябрь 1963 г. Москва
Герой – это человек, который в решительный момент делает то, что нужно сделать в интересах человеческого общества…
Юлиус Фучик ЖЕНЩИНА ЛЕНИНГРАДА
ВЕСНА ГРЯДЕТ.
НА УЛИЦЕ ПЛЕХАНОВА,
Я – ЛЕНИНГРАДКА.
ТОЧКА No 5.
ЛИЦО ВРАГА.
(Март 1942 года)
Весна грядет
8 марта
Дни начали удлиняться, солнце стоит в небе все дольше, и вместе с ширящимся солнечным светом идет жизнь к защитникам Ленинграда, преодолевшим все нечеловеческие испытания. Тысячи вражеских трупов нагромоздились за эту зиму впереди наших траншей. Фронт стоит нерушимо и с каждым днем наливается новыми силами и мощью. Ладожская трасса принесла хлеб. Армейский паек стал нормальным. Истощенные воины направляются поочередно в дома отдыха и стационары. На передний край обороны прибывают пополнения. Взводы, роты, полки, дивизии постепенно укомплектовываются. Пушки, минометы, автоматы – все виды оружия насыщают новые огневые точки вокруг Ленинграда. Город шлет фронту десятки тысяч ящиков с патронами, минами и снарядами: вновь начинают дымить заводы, все самое трудное теперь позади.
В Ленинграде еще великое множество людей умирает от голода. Но десятки тысяч слабых, истощенных ленинградцев и ленинградок заняты очисткой города от снега и льда, от накопившихся за зиму нечистот, от лома и мусора. Гигантская эта работа только еще разворачивается.
Эвакуация ленинградского населения по ледовой «Дороге жизни» продолжается. Но очень многие никуда уезжать не хотят. Говорят:
«Самое трудное пережили… Начинается весна, хлеба прибавили, – все к лучшему! Приведем город в порядок, еще как жить в нем будем. Обстрелами нас не запугаешь. Он – вон какой красавец стоит!»
