и ихъ разсказъ представляетъ т?мъ большую ц?нность, что отъ этой эпохи совершенно не им?ется описаній. Московіи, ея быта, нравовъ, сд?ланныхъ самими русскими. Самое раннее такое описаніе относится ко второй половин? XVII ст. Оно было сд?лано русскимъ, покинувшимъ по религіознымъ побужденіямъ родину (Котошихинымъ).
Не все представляетъ въ сказаніяхъ иностранцевъ о Московіи одинаковую ц?нность. Вн?шнія явленія, говоритъ Ключевскій, наружный порядокъ общественной жизни, ея матеріальная сторона, вотъ что съ наибольшей полнотой и в?рностью могъ описать посторонній наблюдатель. Напротивъ, изв?стія о домашней жизни, о нравственномъ состояніи общества, не могли быть въ той же степени в?рны и полны: эта сторона жизни мен?е открыта для посторонняго глаза и къ ней мен?е приложима чужая марка.
До появленія Хроники Герберштейна Западъ зналъ о Московіи только по краткимъ описаніямъ, какія им?лись, главнымъ образомъ, въ общихъ трактатахъ той эпохи по исторіи и географіи[2]; описанія иностранцевъ путешественниковъ, пос?тившихъ Московію до Герберштейна, какъ, наприм?ръ, Барбаро (1436-1432) или Контарини (1483-1487), изданы были значительно поздн?е Хроники Герберштейна и къ тому же по полнот? описанія и по историческому интересу не могутъ быть поставлены рядомъ съ этой посл?дней.
«Rerum Moscoviticarum Commentarii» вышли въ В?н? въ 1549 г. и это первое изданіе представляетъ собою большую библіографическую р?дкость. Книга быстро стала знаменитой и много разъ переиздавалась и переводилась на разные языки. Къ ней приложены дв? карты Московіи, планъ города Москвы и пять гравюръ на дерев?.
Мы воспроизводимъ гравюры, изображающія русскихъ всадниковъ и ихъ вооруженіе. Вооруженіе это, говоритъ Герберштейнъ, «состоитъ обыкновенно изъ лука, стр?лъ, топора и палки врод? булавы, именуемой по русски кистенемъ. Саблю употребляютъ богат?йшіе и благородн?йшіе. Длинные кинжалы висятъ на подобіе ножей и бываютъ такъ запрятаны въ ножны, что едва можно прикоснуться къ верхней части рукоятки и схватить ее въ случа? нужды. Равнымъ образомъ употребляютъ длинный поводъ, на конц? разр?занный, и привязываютъ его на палецъ л?вой руки для того, чтобы можно было брать лукъ и, оставивъ узду, употреблять его въ д?ло. Хотя въ одно и то же время они держатъ въ рукахъ узду, лукъ, саблю, стр?лу и плеть, однако, искусно и безъ всякаго затрудненія управляются съ ними. Н?которые изъ знатныхъ употребляютъ латы, кольчугу, искусно сд?ланную будто изъ чешуи, и поручи; весьма немногіе им?ютъ шлемъ, заостренный кверху и съ украшенной верхушкой. Н?которые им?ютъ одежду, толсто подбитую для защиты отъ ударовъ. Употребляютъ также пики».
Герберштейнъ первый описалъ то великол?піе и ту подозрительность, съ какой русскій дворъ принималъ иностранныхъ пословъ; тонкости и хитрости московскаго этикета; блескъ торжественныхъ аудіенцій, которыя царь, окруженный своими боярами въ богат?йшихъ од?яніяхъ и громадныхъ лисьихъ шапкахъ, давалъ иностраннымъ посламъ въ Грановитой Палат?; великол?піе царскаго стола, къ которому послы приглашались посл? аудіенціи и т. д.
Правленіе московскихъ царей, войско, религія, разд?леніе на классы, затворничество женщинъ, весь бытъ Московіи, нравы, игры и забавы населенія привлекали вниманіе пытливаго путешественника, который часто съ удивленіемъ описываетъ н?которые обычаи, сохранившіеся, однако, почти въ чистомъ вид? и по наше время. Вотъ, наприм?ръ, какъ Герберштейнъ говоритъ о томъ, «какъ входятъ въ Московіи въ знакомый домъ»: «въ каждомъ дом? и въ каждомъ поко?, на самомъ почетномъ м?ст? ставятъ изображенія святыхъ, писанныя или литыя. Когда кто-либо приходитъ къ другому, то, вошедши въ комнату, тотчасъ снимаетъ шапку и ищетъ глазами, гд? образъ; увид?въ его, трижды знаменуется крестомъ и, наклоняя голову, говоритъ: «Господи, помилуй!», потомъ здоровается съ хозяиномъ словами: «Дай Богъ здоровья». Зат?мъ, взявшись за руку, они ц?луются и наклоняютъ головы; потомъ взглядываютъ другъ на друга, чтобы вид?ть, кто изъ нихъ ниже поклонился, и такимъ образомъ три или четыре раза, поперем?нно, наклоняютъ головы, оказывая другъ другу честь и какъ бы споря въ этомъ между собою. Посл? того садятся, и гость, окончивъ свое д?ло, выходитъ прямо на середину комнаты, обращая лицо къ образу, снова крестится три раза и, наклоняя голову, говоритъ прежнія слова. Если челов?къ важный, хозяинъ сл?дуетъ за нимъ до л?стницы; если познатн?е, провожаетъ дальше, наблюдая м?ру по достоинству каждаго».
Герберштейнъ зналъ русскій языкъ, пользовался первоисточниками и, давая очеркъ исторіи Московіи, приводитъ длинныя цитаты изъ документовъ и сборниковъ, которые появились въ печати значительно позже опубликованія его Хроники. Описывая нев?жество и грубость нравовъ населенія, деспотизмъ и жестокость правителей, Герберштейнъ восклицаетъ: «Неизв?стно, загруб?лость ли русскаго народа требуетъ тирана- государя, или отъ тираніи князя этотъ народъ сталъ такимъ грубымъ и жестокимъ». Повторимъ то, что уже сказали: духовный міръ и нравственная сторона быта русскаго народа остались закрытыми для иностранцевъ. Объ этой сторон? жизни Московіи надо пользоваться ихъ сказаніями крайне разборчиво и осторожно: часто писали они по слухамъ и судили по явленіямъ случайнымъ и исключительнымъ.
Московія въ рисунках Адама Олеарія
первую половину XVI стол?тія, въ 1634-1639 годахъ, въ царствованіе Михаила Феодоровича, иностранный путешественникъ два раза пос?тилъ Московію и три раза, и по долго, тамъ останавливался. Путешественникъ этотъ былъ ученымъ, историкомъ и математикомъ и отличался большой наблюдательностью и воспріимчивостью. Знаніе русскаго языка помогало ему проникать во вс? подробности жизни Московіи и нравовъ ея населенія. Путешественникъ былъ къ тому же отличнымъ рисовальщикомъ и онъ украсилъ свои зам?тки и наблюденія множествомъ рисунковъ, въ которыхъ, соблюдая большую точность и в?рность вс?хъ подробностей, онъ зафиксировалъ нравы и обычаи описанныхъ имъ страны и народа… У насъ им?ется благодаря этому зам?чательный графическій документъ о жизни Московіи семнадцатаго стол?тія[3].
Путешественникъ этотъ — Адамъ Ольшлегеръ — фамилія, которую впосл?дствіи онъ латинизировалъ въ Олеарія. Онъ родился въ 1599 году въ Саксоніи и, пройдя основательный курсъ наукъ въ Лейпцигскомъ университет?, поступилъ на службу Голштинскаго князя Фридерика и сопровождалъ, въ качеств? секретаря, и зат?мъ сов?тника, посольства, которыя въ 1634 и въ 1636 г.г. Фридерикъ отправлялъ къ царю Михаилу Феодоровичу для установленія торговыхъ сношеній съ Персіей черезъ Московію.
