— Снимай обувь и на кровать, — подтолкнул я её в спину.
Она скинула туфли, прошла в комнату, поставила на пол свою сумочку и застенчиво уселась на краешек заправленной кровати.
— Раздеваться? — спросила она, испуганно хлопая ресницами.
— Не надо, — ответил я. — Я не буду тебя ебать, мне это противно.
Она недоумённо смотрела на меня.
— Мы просто потрогаем друг друга.
Я подошёл к ней, расстегнул ширинку и достал пенис.
— Гладь его.
Она обхватила член ладошкой и принялась неловко мастурбировать.
— Просто гладь! — крикнул я. — Ты не понимаешь по-русски, тупая сука!
— Я понимаю, — дрожащим голосом ответила она. — Просто гладить.
Она стала отчаянно гладить мой член. Я не рассчитывал на эрекцию, но на этот раз она произошла удивительно быстро.
— И яйца, — сказал я.
— Гладить? — вскинула она глаза.
— Да.
Ладошка её нервно заскользила по моей мошонке. Я закрыл глаза и стал считать. Мысли путались, ясность отсутствовала, тысяча далась чрезвычайно тяжело.
— Чёрт! — бормотнул я. — Я весь вымотан. Даже стоять трудно.
— Может, ляжете? — спросила девушка.
— Да, пожалуй.
Я лёг на спину. Полы пиджака разметались по кровати, галстук съехал набок.
— Мне гладить? — спросила она.
Перед глазами плясали пятна. Я размазывал фон в однородную серую массу. Капли. Ромбы. Всегда в движении, всегда подвижны. Полностью не искоренить.
— Может в рот? — доносился до меня её голос.
Она нагнулась и поместила мой набухший член в свой маленький, некрасивый и кривой ротик. Я вскочил и с размаха врезал ей в лицо. Девушка отлетела в сторону и ударилась о тумбочку.
— Блядь! — закричал я. — Курва! Вонючий кусок мяса! Кто породил вас на свет, похотливых и мерзких сучек!?
— Я не знала! — закрывая лицо руками, плакала девушка. — Я не знала, как надо.
— Может быть, Бог! — возвышался я над ней. — Скажи, Бог породил вас? Скажи, я хочу знать!
— Бог! — кивала она. — Бог породил!
Кулаки были занесены для повторных ударов. Девушка отпрянула и попыталась забиться под кровать.
«Что я делаю?», — мелькнуло в голове. — «Как в прошлый раз не надо».
Я выпрямился, отошёл от кровати и в задумчивости стал ходить по комнате.
— Бог ни в чём не виноват, — говорил я. — Как может быть в чём-то виноват какой-то Бог? Да и нет вовсе никакого Бога!
Я рассмеялся.
— Точно, точно! Всё очень просто, к чему сомнения и терзания. Никакого Бога нет! Всё только мясо. Душное, тлеющее мясо.
Я помог девушке подняться и положил её на кровать. Лицо её было заплакано, струйка крови бежала по нему. Я сходил в ванную, намочил полотенце и стал вытирать им её лицо.
— Ну всё, всё, — говорил я и гладил её по волосам. — Всё прошло. Закончено и забыто. Сейчас займёмся сексом. Ты же хотела секса. Хотела, а? Чего молчишь?
— Хотела, — поспешно кивнула девушка.
— Вот. Хорошо. Ложись на живот.
Она легла на живот. Я стянул до колен кожаную юбочку, а за ним и показавшиеся мне ужасно дешёвыми и пошлыми розовые трусики. Маленькая неразвитая попка предстала моему взору. Я раздвинул ягодицы и провёл пальцем по анальному отверстию.
— Мясо, — засмеялся я.
— Сюда мы не договаривались, — повернув голову, заверещала девушка.
— Ты не хочешь сюда?
— Сюда дороже.
— Сколько?
— Тысяча. Только за сюда.
— Для чего тебе тысяча, сучка? Что ты будешь с ней делать?
— Мне нужно.
— Нужно ей…
Я послюнявил указательный палец и ввёл его в анальное отверстие.
— А! — коротко вскрикнула девушка.
Меня этот крик развеселил ещё больше. Я засмеялся в голос. Водил пальцем и смеялся.
— Я Анвару скажу, — бормотала девушка. — Он приедет и разберётся.
Я хохотал.
— Так нельзя, — пищала она. — Должны быть пределы какие-то.
Я хохотал.
— Я на работе. Я тружусь, как все. А Анвар злой. Ему убить — раз плюнуть.
Я хохотал.
Выдернув палец из анального отверстия, я поднёс его к её лицу.
— Облизывай!
— Я…
Я замахнулся. Девушка зажмурилась, а потом поспешно обхватила губами мой указательный палец.
— Трепетней! — говорил я. — Жарче!
Потом она лизала и другие мои пальцы. Я позволил ей сделать это и с пальцами ног.
— А ты хорошая, — говорил я ей. — Удивительно хорошая. Я не рассчитывал найти в этой дыре такой прелестный образец. Может быть, прогуляемся по городу? Посидим в кафе. Ночь вроде бы тёплая.
— Почему бы нет, — устало пожала плечами девушка.
Мы стали одеваться.
В кафе под открытым небом, где звучала какая-то противная музыка, мы сели за свободный столик. Я взял бутылку вина и две порции шашлыков. Несколько пьяненьких пар кружилось между столами. Неожиданно для себя я потащил девушку танцевать.
— Хорошо здесь, да? — спросил я её.
— Да, неплохо, — отозвалась она.
— Я не большой поклонник таких заведений, но иногда, после тяжёлого дня необходимо расслабиться. Здесь есть своё очарование.
— Я люблю бывать в кафе.
Я внимательно разглядывал её лицо.
— У тебя синяк останется, — сказал ей.
— А, ладно! — мазнула она рукой.
Мы кружились на освещённом пятачке, я прижимал девушку к груди, мне было хорошо.
— Знаешь, — шептал я ей на ухо, — как тяжело переживать разочарования и неудачи. Ты словно умираешь. Словно весь мир рушится в одночасье, а на его месте выстраивается какой-то другой — непонятный и враждебный.
— Что они хотели мне доказать? — продолжал я говорить. — Все эти гнойные сучки, которые не знают, как правильно прожить жизнь, но зато изощрённо умеют унижать. Нет, они не плюют тебе в лицо, не кричат тебе злобных фраз, они просто тихо ненавидят тебя. Ненавидят и заставляют свою ненависть
