Имя парню совершенно не подходило. Но зачем бы ему врать? Разве что по привычке…
– Ты из какого альянса?
– Я не из какого. Я сам по себе.
– Вольный стрелок, значит. А кораблик у тебя хороший… был.
– Повезло, – ответил парень. – Наткнулся на богатый астероид, выпотрошил его…
– Сдается мне, ты не только астероиды потрошил, – снова встрял Роман. – Нет, друзья, я голосую – за борт.
Парень умоляюще посмотрел на Мастера.
– Я пас, – задумчиво сказал тот. – Воздержусь. Мне кажется, он врет, но теперь-то какой от него вред? Года два поработает на шахтах, потом отпустим. Впрочем, как считаете нужным.
– Я, пожалуй, за то, чтобы не убивать, – сказала Лена. И неловко рассмеялась: – Что же я, зря его спасала?
Неужели флюиды смазливого блондина все-таки на нее подействовали? Теперь Борис смотрел на меня.
– Говори, пилот, – сказал Роман. – Мнения разделились, теперь от тебя все зависит.
– Надо же, я получил право голоса. – Я попытался перевести все в шутку.
Но Роман ответил серьезно:
– Да, получил. После того, как придумал пальнуть по нему из ручного оружия.
Борис глянул на меня – мимолетно, тут же отведя взгляд.
Но то, что я увидел в его глазах за эти доли секунды, мне не понравилось. Очень.
– Мне кажется, он врет, – сказал я. – Он бы нас расстрелял.
– Молодец, – одобрительно сказал Роман.
– И вообще, я ему не очень доверяю, – продолжил я. – Очень уж недовольно он на меня сейчас глянул.
Роман засмеялся.
Борис возмущенно воскликнул:
– А как я должен был на вас смотреть? Знаете, как тяжело мне этот корабль дался? А вы его взорвали!
– Но ведь иначе мог взорваться мой корабль, – вкрадчиво сказал я.
Борис замолчал.
И все-таки сейчас он говорил искренне. Он любил свой корабль…
– Ну? – спросил Мастер.
Я вздохнул:
– Пусть на шахтах поработает. Я… не могу я так. Пусть бы он пальнул разок – тогда…
– Тогда бы мы были мертвы, – сказал Роман. – Добрый ты. Обычно это хорошо. Но бывает такая доброта, которая хуже глупости.
– Я тут меньше суток, – ответил я. – Ты, наверное, прав, Роман. Вам виднее, как вы тут живете… Только вас всего пятнадцать тысяч – и вы еще друг друга убиваете. Может быть, иначе нельзя. Может быть. Но я не могу. Пока – не могу. Пусть живет. Даже если он хотел нас убить… есть же разница между «хотел» и «убил»?
Роман махнул рукой. Раздраженно сказал:
– Хорошо. Повезло тебе, Боря… Какое, кстати, у тебя погоняло?
– Прозвище? – невинно уточнил Боря.
– Да.
Парень секунду колебался, будто выбирая между приятной ему правдой и безопасной ложью. Потом сказал:
– Бледный Лис.
– Доброе прозвище, – насмешливо сказал Роман.
– Вы не думайте, это не от поведения! – возмутился Борис. – Это по фамилии – Лисовский. И потому, что блондин.
– Ну-ну, – сказал Роман. – Лена, будь добра, юноша к тебе ближе… Свяжи-ка ему ручонки за спиной. Найдешь чем?
– Найду, – кивнула Лена.
Через три часа, когда мы начинали входить в атмосферу Нигредо, в кабине опять была парная. Климат-контроль упорно отказывался обслуживать пятерых пассажиров. Мастер соорудил из сложенных бумажных листков веер и старательно меня обмахивал. Лена, периодически подаваясь вперед, вытирала с моего лба пот.
Это было очень трогательно, но при сорока градусах помогало мало.
– Что там, на планете? – спросил я. – Как погода?
– Нормальная погода, – мечтательно сказал Зяма. – От минус двадцати зимой и до плюс пяти летом. Сейчас, пожалуй, около нуля…
– Почему она такая черная?
– Не поверишь, – пробормотал Мастер.
– А ты меня убеди…
– Это снег.
– Да ну!
– Он не шутит, – подал голос Роман. – На планете вся вода черная. И снег соответственно тоже.
– Как это могло получиться? Какие-то примеси?
– На том уровне исследований, что я смог провести – ничего особенного. Может быть, примеси. А может быть, различие на физическом уровне.
– Физик, а не можешь выяснить, – поддел его Зяма.
– Я не оптик. Я занимался математической физикой. Потом – искусственным интеллектом. Ты же не просишь гинеколога вылечить тебе насморк?
– Ладно, ладно. Не будем отвлекать пилота, – пошел на попятную Зиновий. – Главное, что эту воду можно пить. Ни кожу, ни даже мочу она не окрашивает. Катран, давай соберись. Пока все идет на автопилоте, и корабль снизится сам. Но вот с посадкой сложнее…
– Почему? – насторожился я.
– У нас тут тайная база, как ты понимаешь. Если бы мы поставили нормальное оборудование на посадочную площадку, никакой секретности бы не получилось – маяки орали бы на всю систему. Так что мы снизимся до километровой высоты… а дальше будешь рулить.
– Да вы с ума сошли, – сказал я.
– Выхода нет, Катран. – Зиновий рассмеялся. – Так сложилось…
Как ни странно, но это оказалось проще, чем я думал. Программу спуска я задал все через тот же навигационный пульт – несколько раз обводил на вращающемся «глобусе» планеты тот район, который указал Мастер. Когда карта достаточно укрупнилась – ткнул в указанное место.
И все. Корабль начал разворачиваться. Несколько раз включались двигатели, подтормаживая нас на орбите. Когда мы снизились до верхних слоев атмосферы, вокруг «Сильваны» возникло оранжевое свечение – горел воздух. Но до тех красочных описаний, что я привык слышать от космонавтов, до всех этих «доменных печей», «топок» и «чистилища» происходящему было далеко. Временами нас потряхивало, но перегрузку, похоже, снимала искусственная гравитация корабля.
Черная поверхность планеты приближалась. Одновременно мы входили в ночь – солнце уползало за горизонт, вокруг темнело, вокруг проступали звезды.
– Садиться будем в полной темноте, – тревожно сказала Лена. – Может, стоило подождать виток- другой?
– У нас терморегуляция считай что сдохла, – ответил Мастер. – Увы…
– Там хоть какие-то посадочные огни будут? – спросил я.
Мастер посмотрел на карту, на приборную доску.
– Будут. Когда корабль приближается к космодрому, навигационные системы включаются автоматически. Если это враги, то прятаться все равно уже бесполезно…
