брикетов химических удобрений. Брикетов получилось в полтора раза больше, чем из обычного человека. Дело в том, что Гаги был высок ростом и широк в плечах. Из него мог выйти первоклассный супер-прим высшего разряда.
Вечная любовь
У нее было красивое, певучее имя, как свист ночной птицы — Бьюти Нью. А его звали Помпой Великолепным. История их необыкновенной любви, преодолевшей злую судьбу и даже смерть, — прекрасный пример того, какие сложные, казалось бы, неразрешимые проблемы удается иногда решать астрианским роботам-ученым…
А началось все с достаточно привычного для любого города события. В мегаполис Банан прибыл на гастроли молодой супер Помпа Великолепный. Он привез с собой оригинальный и опасный номер — драку со стаей горилл. Первые же выступления принесли Помпе Широкую популярность на побережье. Двухметровый белокурый красавец в черной рубахе, шортах и шлеме скакал по арене, ловко увертываясь от разъяренных горилл, и поражал их мощными ударами кулаков и ног. Смелость супера, его стремительные маневровые перебежки по потолку, сбивавшие с толку животных, особый юмор, с которым он вел бой, — все это производило сильное впечатление. Зрители хохотали и выли от восторга, а когда герой, тяжело дыша, выходил из клетки, начинался ураганный рев, от которого дрожал цирковой купол.
Выступления Помпы показывали по телевидению, у него брали интервью. Прекрасно сложенный мускулистый молодой человек с чистым высоким лбом и яркими синими глазами являл собой образцовый экземпляр настоящего астрианина. Оказалось, что он выпускник маринерского хоминкубария со спортивно- интеллектуальным уклоном и что драка с гориллами — его первый самостоятельный номер. Бананская публика очень ему понравилась, и к следующим гастролям он надеется подготовить для нее более сложный номер. На вопросы Помпа отвечал легко и охотно и с такой милой, добродушной улыбкой, что очаровал всех. Когда же, по традиции, его спросили, сколько у него было женщин, Помпа дал удивительный ответ. «Немного, совсем немного, — сказал он простодушно. — Я никак не могу найти женщину, которая по- настоящему потрясла бы меня».
«Неужели! — удивился режиссер-оператор натуркино Урви Глаз, задавший этот вопрос. — Неужели среди двадцати миллиардов астрианских женщин вы не можете подобрать себе подругу по вкусу?» Но супер только мягко улыбнулся в ответ и развел руками. И тогда всем стало ясно, что тут какая-то странность, аномалия, потому что на мужелюбца могучий красавец ни внешним видом, ни манерами никак не походил.
В это же самое время в Банане после затяжных космических гастролей отдыхала манекенщица известной астрианской фирмы мод «Тело — моя одежда». Это была очаровательная молодая особа, декорированная по последним идеям фирмы с использованием новейших достижений биотехнологии. Вот детали ее портрета в приближенной словесной обрисовке, бессильной воспроизвести все тонкости и нюансы оригинала: изумрудные искрящиеся волосы, скрипичная линия бедра, бархатистая кожа нежно- апельсинокого цвета, разные глаза — один небесно-голубой, другой черный — и, наконец, татуировка. Все тело Бьюти от подбородка до ногтей ног было растатуировано пикантного содержания сценками, сделанными на высоком художественном уровне. Не женщина, а живое произведение искусства.
Можно было подумать, что носительница такой картинной галереи принадлежит к племени эротоманок — того рода особ, что круглые сутки занимаются только любовью и больше ничем не интересуются. Да так и подумали было многие мужчины, когда Бьюти появилась на побережье. И крепко ошиблись! Оказалось, что художественная роспись сделана фирмой в сугубо рекламных целях и не только не выражает внутренних устремлений Бьюти, но прямо противоречит им. В действительности Бьюти решительно избегала близости с мужчинами. Да, да, факт непреложный! Бьюти частенько прогуливалась по приморскому парку со своим коротышкой слугой, а ее табуном сопровождали ухажеры всех возрастов и комплекций. Чего только не говорили они на ухо прелестной манекенщице, как только не хвалились своими мужскими достоинствами — все было напрасно. Соблазнить Бьюти не удавалось никому. Самое большее, что она позволяла ухажерам, это погладить себя по выдающимся местам, которые, кстати сказать, были открыты для всеобщего обозрения, так как из одежды Бьюти носила только шляпку-канотье, галстучек и туфельки. Более решительные попытки она пресекала отрезвляющим щелчком в нос зарвавшемуся претенденту. В случае же, внезапных и слишком конкретных действий вмешивался бдительный робот, отличавшийся, несмотря на малый рост, большой физической силой.
«Будьте благоразумны, господин, — говорил он, оттаскивая обезумевшего от страсти ухажера. — Разве вы не видите, что госпожа загорает?»
Очень скоро выяснилось, что странная манекенщица вообще не имеет мужчины, в то же время не замечалось за ней интереса и к лицам собственного пела. Все это казалось непонятным и даже ненормальным.
Такова предыстория героев, внутренне, как видим, в чем-то схожих. Было бы очень обидно, если бы, оказавшись случайно в одном городе, они не повстречались. Тогда мир никогда бы не узнал, что такое настоящая любовь, а роботы-ученые из центрального Бюро Сексуального Комфорта не получили бы уникальной возможности продемонстрировать вершины своего мастерства.
Знакомство, к счастью, все же состоялось. Бьюти не любила и боялась всяких боев, но вот однажды, гуляя по аллее парка, она увидела на одной из пальм красочную афишу. На афише было изображено смеющееся мужское лицо в боксерском шлеме, окруженное свирепыми обезьяньими мордами. Бьюти почувствовала толчок в сердце. Она смотрела и смотрела на афишу, пока не поняла, что ее сильно притягивает смеющийся человек с синими глазами и ей совершенно необходимо его увидеть.
На следующий день Бьюти пришла пораньше в цирк и заняла место в первом ряду.
… Все полтора часа, пока шел бой, Бьюти сидела, оглушенная ревом людей, и затаив дыхание смотрела на арену, обнесенную железной клеткой. Оскаленные клыки, мощные удары бойцовских ботинок, яростные вопли животных — все это было ужасно, хотелось зажмуриться и закрыть уши. Но Бьюти продолжала смотреть, потому что не могла оторвать глаз от белокурого красавца в черной форме. Он молнией метался по клетке, дразнил горилл, смеялся, нанося удары…
А потом произошло чудо, о котором позднее рассказал в своем знаменитом натурсериале режиссер- оператор Урви Глаз.
…Цирк ревел, топал ногами и рыдал, когда Помпа, свалив последним ударом вожака стаи, вышел из клетки. Возбужденный, улыбающийся, он сорвал с головы шлем, и золотые кудри рассыпались волнами по его плечам. В следующую секунду шлем полетел в толпу, за ним перчатки. В рядах началась свалка…
Вдруг Помпа замер, и улыбка застыла на его лице. Зал продолжал топать ногами и реветь, но Помпа уже не слышал шума. В нескольких шагах от себя он увидел женщину. Зеленоволосая, в белой приплюснутой шляпке, с розовым галстучком на голой шее, она тоже стояла и смотрела на него странными глазами — голубым и черным. Ее безупречное нежно-апельсиновое тело было покрыто цветной художественной татуировкой и казалось ослепительно прекрасным. «Что это со мной?» — подумал Помпа, чувствуя, как вдруг начинают слабеть его не знающие усталости ноги. Он перешагнул через бордюр арены, и женщина тоже шагнула к нему. И, уже ничего не понимая, повинуясь безотчетному инстинкту, они пошли навстречу друг другу, протянув вперед руки, как слепые эпохи Тьмы. И соединились в одно тело…
Так произошло это чудесное знакомство — неожиданно, просто, трогательно. Потом Помпа подхватил на руки свою избранницу и, окруженный возбужденной толпой, пошел к выходу, где его ждал лимузин.
— Какой кадр! Какая тэма! — восхищенно бормотал режиссер-оператор Урви Глаз, бежавший впереди со съемочной камерой, приседавший, делавший съемки и бежавший дальше.
— Помпа, я буду делать с вас натурфильм, — сказал он, прыгая вслед за парой в лимузин.
Но любовники не услышали его. Они упали, обнявшись, на обширное заднее сиденье машины.
И только в гостинице, когда оба погрузились в прозрачную теплую воду бассейна, Помпа
