слишком мало. И ужасной была смерть товарищей наших. Их, даже поверженных,
неверные продолжали остервенело рубить до тех пор, пока тела не превращались в
кровавые лоскуты. Только я и несколько братьев сумели пробиться к подземному ходу
и спастись благодаря милости Божьей. Остальные погибли. Помещения общины, а
среди них имелась и священная комната, в которой когда-то собрались на тайную
вечерю Апостолы и Христос, были захвачены и осквернены, а все содержимое их
подверглось разграблению и огню. Утрачены безвозвратно древнейшие реликвии,
рукописи и архивы нашего братства. Пропали труды многих веков. Сгорели летописи
и бесценные документы первой христианской общины. Темный огонь поглотил все. И
теперь нет больше у христиан оплота в Иерусалиме.
Скорбная тишина повисла в зале. Кто-то даже заплакал. Но аббат Мори
продолжал:
—Зло наступает, братья. Новая волна мрака катится с Востока. Еще одно
подтверждение этому вы все получили только что из письма императора Византии. И
если мы будем и дальше бездействовать здесь, спокойно сидя в Европе, то скоро силы
тьмы, используя исламскую религию, турок, сарацин и магов Магриба, стоящих за
ними, уничтожат единственный поток, идущий от Великого Источника. Тот самый
поток Тончайшего Огня, когда-то почти закрытый уже Сатаной, но открытый вновь
Иисусом Христом, Тайный Ручей[35], который проходит через Иерусалим и берет
начало свое в Кладезе Света Божественного, питающем добром души людские. А если
тьма добьется своего в этот раз и перекроет русло Свету, наш мир погибнет.
Когда аббат закончил свою речь, на минуту снова воцарилось молчание, а потом
со всех сторон, с разных концов длинного стола, послышались реплики:
—Хватит ждать, братья! Сколько времени мы можем терпеть осквернение
святынь наших? Пора действовать! Настало время переходить от слов к делу! Нужно
собирать войска и идти на Иерусалим! — Кричали одни.
—Но у нас не хватит сил для большой войны с турками и сарацинами! Мы и
мавров-то в Испании до сих пор победить не можем! — Кричали другие.
—Истинные Христиане должны сражаться духовно, но не силой оружия! ––
Кричали третьи.
Но председательствующий, громко постучав по столу ладонью, прервал их.
—Все мы, кто собрались здесь, желаем одного и того же: освобождения святынь
наших из рук неверных. Церковь думает об этом со времен папы Григория-седьмого,
представители рыцарства — с битвы при Залакке, люди торговли — с момента
схизмы, когда рынки Византии оказались почти что потерянными для Запада. Для
того мы и пригласили всех вас сегодня, чтобы окончательно объединить наши усилия.
Любой, из вас, находящихся сейчас в этом зале, как нам известно, поддерживает идею
борьбы за освобождение Святого Гроба. А посему, предлагаю уладить разногласия,
выработать план действий и именоваться отныне братством Воинов Христовых.
В ответ зал одобрительно загудел.
—Ну, что скажет духовенство? — Спросил председатель.
Тут же какой-то незнакомый де Пейну священник поднялся со своего места,
представился дьяконом собора в Клермоне, и произнес:
—Нужно поднимать на борьбу народы, а для этого необходимо задействовать
всю силу проповеди и использовать весь авторитет церкви. Но лишь именем
понтифика можно сейчас объединить христиан стран Европы, чтобы поднять их на
битву. А дальше следует попытаться добиться объединения и с византийским
христианством. Только тогда мы станем сильны и сможем победить.
—Объединение с греками невозможно! Они — схизматики, раскольники и
предатели. — Послышались несколько голосов с разных сторон, но сразу затихли,
когда над столом поднялась могучая фигура в герцогской короне.
—Я полностью поддерживаю предложение объединяться. Объединение христиан
необходимо. — Неожиданно для всех сказал Готфрид Бульонский, герцог Нижней
Лотарингии, больше всего известный до недавнего времени нетерпимостью к Святой
церкви, своим военным союзом с императором Священной Римской империи
Генрихом Четвертым против папы Римского, взятием Рима и походами на монастыри.
Говорили, что его люди разгромили множество христианских общин Германии и
Италии и перевешали сотни монахов. И вдруг такое неожиданное заявление об
объединении христиан!
Все взгляды устремились на герцога, и Годфрид Бульонский продолжал:
—Мы живем в великое время, сеньоры. Мир меняется. Прошлое отступает. Мы
не можем больше проводить свою жизнь в распрях с соседями и родственниками из-за
власти и наследства. Мы должны поумнеть, разорвать порочный круг глупой
повседневной суеты, и обратить, наконец, свои взоры на наши святыни. Я сам долгое
время был слеп сердцем и разумом, сражался за власть, воевал против церкви. Но я
прозрел. Я просил прощения у папы, тайно отправился я в Святую Землю и много
недель провел в молитвах в Иерусалиме у Святого Гроба. И я говорю вам, если мы не
сплотимся сейчас перед лицом угрозы с Востока, которую я узрел своими
собственными глазами, завтра может быть слишком поздно. Посмотрите вокруг.
Испания под властью мавров. По Средиземному морю невозможно плавать без риска
погибнуть или попасть в рабство — настолько оно кишит сарацинскими пиратами.
Более того, они уже давно открыто нападают и на южные побережья Италии и
Франции. В Святую Землю пути закрыты. Я, с помощью Господней, совсем недавно
вернулся из Иерусалима, и знаю, какие бесчинства творятся там неверными. Они
силой насаждают повсюду свою религию, убивают христиан, рушат древние святыни.
Но я был бессилен помешать им. И никто не сможет противостоять полчищам тьмы в
одиночку. А что будет дальше? Мавры, сарацины и турки захватили уже весь Восток,
скоро все они объединятся под знаменем ислама и тогда непременно двинутся на
христианские страны. Сначала они покончат с Византией, которая день ото дня
слабеет, а потом, окрепнув окончательно, дойдут и до нас. Они улучат момент, когда
мы будем разобщены и заняты обычной бессмысленной грызней между собой. Мы
даже не заметим, как их кривые сабли отрубят наши беспечные головы. А посему, нам
следует немедленно начинать объединение всех христиан на борьбу с общим врагом.
Сеньоры, призываю вас: внемлите голосу разума, прекратите споры, объединитесь
хоть на время, во имя Господа и во благо наших детей, и выступайте в поход. Врагов
нужно упредить хорошим ударом, а то завтра может быть уже слишком поздно, и тьма
поглотит мир.
После такой неожиданной речи, которую мало кто ожидал услышать от этого
сурового герцога, опять воцарилась тишина, которую нарушил
председательствующий.
— Кто еще желает высказаться?
Встал какой-то человек неопределенного возраста с бритой макушкой и в
дырявом шерстяном плаще, по виду странствующий монах. Он назвался Петром из
Амьена и произнес целую речь:
— Братья мои! То, что мы только что слышали — ужасно. Опасность
небывалая нависла над всем христианским миром. Быть может, не все из нас еще
осознали ее полностью, но медлить и вправду нельзя. Я тоже бывал в Святой земле, в
Иерусалиме. Я тоже молился у Святого Гроба и видел все ужасы, творимые там
