учеников. Но она терпит неудачу. Ей требуется несколько уроков, чтобы малыш привык к ней и согласился, чтобы она вошла в воду с ним на руках. Но как только она пытается заставить его плавать, возобновляется крик. После нескольких неудачных попыток она прерывает свои уроки и едет в Калифорнию, где посещает несколько школ, в которых обучаются плаванию маленькие дети. В самом деле, малыши от трех до пяти лет плавают очень хорошо для своего возраста. Но груднички вопят так же, как ее маленькие австралийские ученики. И, судя по спокойствию тренеров и родителей, можно предположить, что это предусмотрено методикой. Возмущенная идеей насилия над ребенком, Клэр Тиммерманс отказывается от своих уроков плавания для младенцев.
Но однажды ей позвонила одна мать и снова заговорила об этом, а услышав отказ, возмутилась: «Вы большая эгоистка! Когда ваша дочь начнет ходить, она уже будет уметь плавать. Около нашего дома есть три пруда. Я должна жить в постоянном страхе, что мой малыш может утонуть!». Однако, несмотря на такую ответственность, которую на нее неожиданно возложили, Клэр Тиммерманс, помнившая о своих первых неудачах, продолжала отказываться. «Разрешите мне хотя бы посмотреть, как вы это делаете!» — обратилась тогда молодая мать. Клэр согласилась.
Каково же было ее удивление, когда она увидела, что малыш получает такое же удовольствие и делает такие же успехи, как и ее собственная дочь в этом возрасте. Новость эта очень быстро распространилась, и появились другие матери со своими младенцами, которые стали наблюдать за Клэр и подражать ей. У них тоже все стало получаться легко и без слез. Так возник метод обучения родителей искусству руководства их грудными детьми в воде.
Под впечатлением этой истории, которая, как и у меня, началась с купания, я перечитала предисловие Глена Домана, судя по всему, подтолкнувшего Клэр Тиммерманс написать ее книгу. В предисловии говорится, что во многих странах есть немало людей, которые поняли, что совсем маленьких детей можно обучить определенным вещам гораздо легче, чем после достижения ими требуемого возраста. К таким людям относится и Клэр Тиммерманс. В Японии живет некто Судзуки, который по тому же принципу обучает самых маленьких игре на скрипке. Доман упоминает также свою книгу, которая называется «Я учу читать моего грудного ребенка».
Это название поражает меня. В сущности, идея научить плавать младенца не очень шокирует, в то время, как чтение… Это настолько абстрактно! Я покупаю книгу, и она меня захватывает с первых же строк: для ребенка слушать слова, которые ему говорят, или смотреть на те картинки, которые ему показывают, — одинаковая абстракция. Как слух, так и зрение — это две дорожки, которые ведут к мозгу. Однако именно слушая, ребенок узнает свой родной язык. Значит, в идеальном случае, если бы он не только слышал звучащую речь, но и видел изображение слов, он бы выучил их одновременно. У меня нет никакого научного образования, чтобы судить об обоснованности этого утверждения, но интуитивно оно меня соблазняет.
История основанного Гленом Доманом исследовательского центра тоже необычна. В конце сороковых годов несколько ученых решают заняться совершенствованием методов лечения детей, страдающих нарушениями мозговой деятельности. В идеях на этот счет недостатка не было, но результаты распространенных в те годы способов лечения были практически ничтожны.
Таким образом, здесь открывались огромные возможности для работы, ведь малейший успех был бы сразу заметен. Однако первые шаги не были победными: исследования приводили к неудачам. Разочарованные, но не разуверившиеся, ученые снова начинают с нуля, анализируя развитие тысяч нормальных детей в сравнении с детьми, страдающими нарушениями мозговой деятельности. Короче, они приходят к выводу, что активное стимулирование одного из органов чувств позволяет восстановить нарушенные функции. В частности, для ребенка, который не может ходить и даже ползать, весьма эффективным оказывается стимулирование зрения. Что же подразумевается под стимулированием зрения? Можно часто зажигать и гасить свет, показывать разноцветные предметы или предметы различной формы, а затем для возбуждения более сложной мозговой деятельности демонстрировать картинки с написанными на них словами. Так в начале шестидесятых годов они смогли доказать, что их методика действует! Дети с тяжелыми отклонениями, иногда до половины разрушенным мозгом, в четыре года научились читать. Какое ликование в Филадельфийском центре!
Но почему же дети с нормальным, здоровым мозгом начинают читать, иногда с большим трудом, только в шесть лет? Как только эта мысль пришла в голову Глену Доману (а это человек, отличающийся, как я воочию убедилась, удивительным жизнелюбием и привязанностью к детям), она уже не покидала его.
Индивидуальная работа, осуществляемая Доманом и его сотрудниками с каждым больным ребенком, может проводиться и родителями в домашних условиях. Кстати, это именно одна из мам первая решилась дополнить лечение, показывая своему трехлетнему малышу, который был немым и мог только ползать, алфавит в картинках. И вот семья Лунских приезжает в Филадельфию для очередного осмотра их маленького Томми и получения дальнейших рекомендаций по его лечению. Родители уже несколько раз сообщали об удивительных успехах ребенка в чтении, однако каждый раз такие заявления встречались лишь снисходительными улыбками и отметками в истории болезни. Домана и его сотрудников не интересовали утопические измышления экзальтированных родителей. Для них важно то, что мальчик действительно делает удивительные успехи: он заговорил, и движения его становятся все лучше. Но на этот раз отец настаивал: «ТОММИ УМЕЕТ ЧИТАТЬ!» Так как эти слова были снова приняты со снисходительной улыбкой, Лунский взял лист бумаги и написал фразу, которую Томми легко прочел под оторопелым взглядом Домана. Он прочитал вторую и третью фразы, а также большинство фраз, которые ему давали в качестве сложного теста. Томми умеет читать и понимает то, что читает. Ему пять лет, он еще не ходит, а два года назад не мог произнести ни слова.
Получается, что несправедливость и неравенство шансов, которые были уделом больных детей, стали уделом здоровых. По какому праву бедные «нормальные» малыши лишаются возможности научиться читать в возрасте, когда энергично развивающийся мозг может наиболее плодотворно этим его свойством воспользоваться?
Не желая начинать донкихотскую кампанию в отношении школьного обучения, Глен Доман решает, что будет лучше предупредить родителей. Поэтому он пишет книгу, которую одиннадцать лет спустя я буквально проглатываю.
Одиннадцать лет! За это время произошло немало событий. Особенно в научно-исследовательском центре «Institutes for the Achievement of Human Potential» (Институт реализации человеческих возможностей). Это несколько претенциозное название мне понравилось. Я туда написала. Попросила сообщить о новых публикациях. В ответ получила толстый пакет стенограмм семинара для настоящих и будущих родителей. Они действительно проделали большой путь за эти одиннадцать лет. Оказывается, малышей можно обучать не только чтению, но и математике, иностранным языкам, географии, музыке, истории, танцам и пр. Кроме того, в пакет были вложены четыре страницы ответов на вопросы, возникающие у родителей, которые пожелали бы приехать и участвовать в эксперименте. Здесь и здравый смысл, и организация, и энтузиазм. Безусловно, 500 долларов (+дорога +жилье) — довольно значительная сумма для нашего бюджета молодой семьи, но во мне крепнет уверенность, что я должна туда поехать. Мне нужно все увидеть собственными глазами и услышать своими ушами!
Вся во власти этого решения, я вспоминаю слова Клэр Тиммерманс о том, что никому не пришло бы в голову сравнивать двух 30-летних людей, ожидая, что они будут во всем одинаковы. Но многие считают совершенно естественным сравнивать детей-ровесников: «Пьер ходит лучше, чем Поль» или того больше: «Ты видишь, Доминика хорошо плавает на спинке, а у тебя не получается!». Это обычно свойственно родителям, которые обучают своих детей плаванию ради того, чтобы иметь возможность хвастаться, что их ребенок научился плавать раньше, чем ходить.
Мама одной из учениц Клэр Тиммерманс желала, чтобы ее дочь непременно была лучшей. Ей так хотелось поскорее увидеть результаты, что она кричала на ребенка, приходила в отчаяние от каждой неудачи и не обращала внимания на маленькие успехи, которые ей казались незначительными. Когда Клэр Тиммерманс попыталась ей объяснить, что она должна изменить свое поведение, учитывать возможности ребенка и постоянно его поощрять, возмущенная мать забрала малыша, прервав урок, и заявила: «Я отвезу его к преподавателю, который учит плавать без всех этих церемоний».
Конечно, такая мать нетипична. Назвать нежность и уважение «церемониями»! Но не скрыто ли в большинстве из нас кое-что от этой женщины. Мне очень жаль, что я говорю только на полутора языках, что до такой же степени невежественна в музыке и т. д. Если действительно это не зависит от таланта, если
