я, вовремя начав и зная, как взяться, и в самом деле смогу всему этому научить моего ребенка, то я просто обязана так поступить. Для ребенка, а не для себя. Но сумею ли я при этом сохранить его и свою индивидуальность? Удержаться от соблазна сделать из ребенка более удачный вариант самой себя? Путь, который я выбираю, не облегчит мне задачу. Но, по крайней мере, я с самого начала отдаю себе в этом отчет.
Глава 2. НЕДЕЛЯ В ИНСТИТУТЕ УСКОРЕННОГО РАЗВИТИЯ РЕБЕНКА (BBI)
Март 1983 года. Я оставила Виктору Галю, хорошо набитый холодильник, а также инструкции на восемь дней. Прирожденный отец, он прекрасно справляется и даже, оставшись вдвоем с дочерью, ухитряется значительно продвинуть свою диссертацию.
Я же опять лечу в самолете навстречу новому и захватывающему приключению. Мои родители оплатили семинар, таким образом расходы сократились наполовину. Никогда еще они не делали мне такого прекрасного подарка. Перед отъездом я получила письмо от мамы:
В этом настроении — смесь энтузиазма с элементом скепсиса — я к вечеру прилетаю в Филадельфию и останавливаюсь в скромном, по американским меркам, мотеле, километрах в пятнадцати от Центра. Здесь я познакомилась с американкой, которая тоже приехала для участия в семинаре. Примерно одинаковый срок беременности (три и четыре месяца) очень сближает нас. Вскоре мы съедемся в один номер гостиницы, а через восемь дней расстанемся навсегда. Эта женщина, которая в течение недели была моим зеркальным отражением и присутствие которой давало мне столь необходимое тепло, останется лишь воспоминанием, даже имя ее будет забыто.
По-моему, я нашла ее в списке участников семинара: Серита! Серита Белл, приехавшая из своей родной Оклахомы, прятавшая огромные глаза за темными очками. Это была типичная американка, решительная и восторженная, которая, впервые увидев здания XIX века, решила, что они относятся к средневековью. Как она по-детски восторгалась, описывая по телефону своему мужу эти прекрасные «столетние» здания.
Оказалось, что очень многие участники семинара остановились в этом мотеле. В автомобилях недостатка не было, что позволило мне не брать машину напрокат: ведь общественный транспорт в этом гористом и полном частных владений пригороде чрезвычайно редок, как это обычно бывает в Соединенных Штатах. В воскресенье, в 14 часов, мы приходим в Институт реализации человеческих возможностей. В великолепном парке разбросаны здания различных отделений института. Это владения Глена Домана. Как и все в этом парке, они внушительны и прекрасны. Мы собираемся в корпусе Темпла Фея (названном так в честь известного нейрохирурга, учителя Домана, которому Доман, по его утверждению, был очень многим обязан). Сразу видно, что к нашему приезду здесь тщательно готовились. Для каждого лежит именной пакет с расписанием занятий и первыми инструкциями. На обертке золотыми буквами написаны названия отделений института и изображен герб: ребенок, совершающий прыжок с большой раскрытой ладони. Мы попадаем в огромный салон с уютными нишами. Удобно, по-домашнему, расставленные диваны, в изобилии напитки и печенье. В такой приятной обстановке самые разговорчивые беседуют с теми, кто уже более или менее знаком с этим местом. Остальные (в том числе и я) присматриваются, выжидают. Нас около ста человек (75 % женщин, 25 % мужчин) в возрасте от 20 до 40 лет. Несколько переваливших за 50 лет бабушек.
15 часов. Мы входим в аудиторию, где будем в течение этой недели проводить от 8 до 12 часов. Сотня столов с креслами амфитеатром спускается к обширной эстраде. В глубине ее, в панели, встроены два великолепных книжных стеллажа. Обстановка и мягкий свет создают впечатление тепла. Но это впечатление весьма обманчиво. Температура в аудитории всего 17°! Через четверть часа тепло, накопленное в уютном салоне, улетучивается, и мы надеваем пальто, которые нам предусмотрительно посоветовали взять с собой. Никакой аварии теплосети не произошло. Совсем наоборот: две установки кондиционирования специально поддерживают довольно низкую температуру воздуха для людей, сохраняющих неподвижность. Глен Доман берет слово и объясняет, что эта аудитория была подвергнута тщательному исследованию для создания оптимальных условий восприятия. И, как выяснилось, 17° являются одним из наиболее важных моментов, чтобы поддерживать слушателей в состоянии бодрствования. Я должна подтвердить, что это действительно так, (особенно при хорошем докладчике): никто не дремлет даже на восьмом часу занятий!
Глену Доману около шестидесяти лет. Это полноватый мужчина небольшого роста. Его глаза, превращающиеся в щелочки, когда он хохочет, можно, несмотря на очки, разглядеть с последнего ряда, такую радость и убежденность они излучают. Он напоминает дедушку, как их любят изображать художники, с седыми волосами и бородой, полного энергии и лукавства. Глен Доман приветствует нас и представляет нам своих сотрудников, сидящих рядами сзади него. Еще читая его книгу и знакомясь с переданными документами, я обратила внимание на щепетильность, которую он проявляет, чтобы никого не забыть. Затем каждый сотрудник объясняет, какие обязанности он выполняет в Центре. Тогда-то мы и услышали названия различных институтов Центра:
и, наконец
Последний имеет несколько подразделений:
Институт Эванса Томаса занимается проблемами воспитания детей в раннем возрасте (от рождения до пяти лет);
Интернациональная школа работает с детьми старше пятилетнего возраста;
и, наконец, Better Baby Institute, чьей задачей является интенсивное воспитание родителей (то есть нас), заключающееся в раскрытии возможностей человеческого мозга и обучении родителей работе с детьми у себя дома.
Каждый сотрудник носит куртку цвета своего института. Все эти люди в нашем распоряжении для ответов на вопросы во время перерывов. Лекция длится 50 минут. Как только прозвенит звонок, она прерывается, будь это хоть на середине фразы, и все направляются в уютный салон, где можно выпить стакан сока, расслабиться и задавать любые вопросы. Ровно через десять минут снова звенит звонок, и мы быстро возвращаемся в аудиторию. Все предусмотрено до малейших деталей. Краткая памятка в пакете просит нас не опаздывать на занятия, не покидать аудиторию во время лекции, а также не курить, не есть, не пить, не заниматься вязаньем или шитьем и ни в коем случае не прерывать лектора. «Каждый из родителей должен следить за собой и не делать ничего такого, чего не мог бы сделать сам лектор!». Я буквально подавлена такой организацией управления нашими поступками. Обычно я предпочитаю сохранять некоторую независимость, но когда подумаешь о неразберихе, которая, как правило, царит на подобных семинарах, то понимаешь, что эта забота совершенно необходима.
Представление сотрудников закончено. Теперь из рук в руки передается микрофон, и каждый из родителей кратко рассказывает о себе и о том, что его привело сюда. Так мало-помалу наша группа расцвечивается краткими биографиями. Здесь есть родители из Филадельфии, добрая половина слушателей приехала из различных мест Соединенных Штатов, несколько человек — из Канады, остальные — из Южной Америки, Европы, Азии. Впервые присутствует также одна мать из Китайской Народной Республики. Ее принимают, как посланницу страны. Очень широкий спектр профессий. И образование самое различное. У некоторых нет диплома; другие имеют по несколько специальностей; основная часть представляет среднее между этими двумя полюсами.
Причины, приведшие нас сюда, в основном совпадают. Кто-то услышал об этом от восторженной
