Мы быстро оделись и вышли из палатки. Темнота редела. Лежавшие перед избой собаки почуяли нас. Им очень хотелось пойти с нами, но, услышав тихую команду, они снова улеглись. Бесшумно мы дошли до самого озера. Всё зависело от того, затрубят ли лоси до наступления дня. Мы нетерпеливо прислушивались, но, кроме всплесков рыб, ничего не слышали; всё тонуло в тишине и непроглядной, однообразной серой тьме.

Только немного спустя где-то на холме раздался рёв, потом он понизился и превратился в протяжный трубный звук.

Олег стоял, будто зачарованный, и напряжённо прислушивался.

Голос трубящего лося раздавался с южной стороны нашего берега. Мы быстро двинулись на голос, но вскоре очутились в такой чаще, что дальше пробиться не могли, и продолжали путь вдоль берега озера.

Неожиданно лось перестал трубить. Олег с опасением посмотрел на меня, но я объяснил, что сохатый, наверное, прислушивается, не придёт ли ответ на его боевой вызов.

На этот раз так и было. Раздался рёв, похожий на запоздавшее эхо. Это был ответ второго лося. Рёв продолжался и усиливался, и мы шли по направлению к нему.

Уже занимался день, когда на горном склоне мы, наконец, увидели могучего зверя. Он стоял на краю небольшой площадки, закинув голову с огромными рогами, и, словно чего-то ожидая, непрерывно озирался.

В это время в кустах что-то зашевелилось, лось быстро обернулся и склонил голову. Но это была лишь самка, которая прыгнула и пустилась бежать. Сохатый зафыркал и последовал за ней. Только теперь мы заметили, что на опушке леса стояли ещё четыре лосиные самки. К ним и присоединилась кокетливая лосиха.

Страсть гнала лося вперёд, но вдруг он остановился, и из его горла вырвался рёв. Он был угрожающий, но в нём слышалась неутолённая тоска.

Мы стояли и не решались сделать шага. Лось насторожился и стоял неподвижно, раздувая ноздри.

Вдруг из противоположных кустов выросли рога, затем показалась голова, и появился величественный сохатый. Его шея выглядела сильнее, чем у хозяина поля боя, и, по-видимому, он был настроен померяться силами.

Наш лось злобно фыркал, поднял губу, но такое запугивание не произвело на соперника никакого впечатления.

Самки с интересом следили за каждым шагом своих воинственных кавалеров, которые с разбегу скрестили рога. Хозяин поля попятился, но на ногах удержался. По тайге разносились удары широких лопат…

Когда совсем рассвело, мы вернулись в лагерь.

Чижов предлагал хорошенько отдохнуть около озера, но Еменка воспротивился.

— Отдых нам ещё не нужен. Сегодня надо добраться до Чёрной вершины, иначе потеряем целый день.

Олег весь день находился в превосходном настроении и по пути передал мне разговор с Тамарой.

Прежде всего после его признания она высказала несколько не совсем лестных слов по моему адресу. Её задело, что я рассказал Олегу о нашем разговоре. В то же время была откровенна и не отрицала, что геолог заинтересовал её.

— Видите, дружище, — сказал я. — Счастлив тот, у кого сердце полно любви и ему не нужно гадать по звёздам, так как он может вполне рассудительно поговорить с виновницей своих разбуженных чувств. Поезжайте рядом с Тамарой и постарайтесь, чтобы время, необходимое для знакомства, шло быстрее.

Довольный Олег улыбнулся и погнал лошадь в догонку за Тамарой. Я остался сзади, ко мне присоединился Шульгин.

— Куда это поскакал наш влюблённый геолог? — спросил он, движением головы показывая на удаляющегося Олега.

Мне не хотелось распространяться об интимных отношениях двоих людей, и я сухо ответил:

— Преувеличиваете, Федор Лаврентьевич.

— Особенно не ошибаюсь. Моё зрение меня не обманывает, я и ночью вижу почти как кошка…

Мы подхлестнули лошадей, увидев, что остальные уже ожидали нас у речного брода. Переправа обошлась без происшествий, и наша кавалькада пустилась рысью по широкому прибрежному лугу.

Вскоре луг кончился, мы подъехали к реке и продолжали путь по песчаному урезу воды. Чижов восхищался погодой, а Олег, глядя на свой походный барометр, предсказывал, что она удержится долго.

Это обстоятельство было весьма существенным для успеха нашего путешествия, потому что нет ничего хуже дождя, так как большинство дорожек и троп через несколько часов станут почти непроходимыми. Однако вскоре наше весёлое настроение испортилось. Мы заехали в тупик. Крутые скалы перегородили дорогу, а крупные каменные глыбы и водопад не позволяли продвигаться вдоль русла.

Начали искать выход, как вдруг с криком взлетела большая стая диких гусей. Раздались выстрелы, с грохотом отражавшиеся от высоких берегов. Стреляли все, даже Тамара. Готовность к выстрелу у таёжных охотников прямо-таки поразительна. Гуси с громким плеском падали в воду.

Спустя несколько секунд расстались с тайгой и рекой восемь крупных серых птиц. Наши собаки бросались в воду, плавали и бегали за пернатой добычей. Два гуся с перебитыми крыльями пытались спастись вплавь. Но лайки обогнали их по берегу и взяли «в клещи».

— Восемь штук, что мы с ними будем делать? — снова озабоченно спрашивал Олег.

— Прежде чем выспитесь, они уже будут закопчены, — объявил Еменка. Уложим гусей в мешок и в один прекрасный день зажарим их. Только пальчики оближете, так они будут вкусны.

Когда все успокоились, мы осмотрелись — куда нас завёл Еменка? Река здесь была зажата между двумя скалами и с рокотом переливалась через нагромождение каменных глыб. Не оставалось ничего иного, как вернуться и искать подходящую дорогу. Наконец Еменка с Чижовым обнаружили нечто напоминавшее тропинку. Ещё немного, и мы выбрались на холм, где эвенкийский охотник сориентировался и повёл нас прямо на запад.

Долго ещё ехали мы густой тёмной тайгой, пока впереди не посветлело. На горизонте, в отблесках заходящего солнца, светились розовые горы.

Я спросил, не является ли этот цвет гор чародейством вечерней зари, но Еменка утверждал, что в действительности они всегда почти красные.

— Здесь, в этом месте, я в юности охотился вместе с отцом. Вон там стоял наш балаган. Зимой отец тут расхворался и лежал целую неделю, прежде чем согласился, чтобы я отвёз его в наше стойбище. Вскоре он умер. Вот это был старик! До ста лет не хватало ему всего двенадцати…

Действительно, под высоким кедром до сих пор стояла охотничья изба. Хоть она обветшала и покосилась, всё же выдержала атаки ветрев, морозов и бурь.

Окрестности были просто восхитительны. Вокруг нас раскинулись луга, покрытые невообразимо пёстрыми цветами и высокой травой. От северных ветров место было защищено скалистой грядой, у подножия которой клокотал ручей и шумным водопадом омывал две большие расселины. Место вполне оправдывало своё название: «Райский уголок».

Еменка осмотрел избу. Старобор рубил дрова, а остальные были заняты натягиванием палаток. Ужин затянулся.

Зашёл разговор о лосях. Мне лось был известен только как очень пугливый, а иногда даже опасный король глубоких лесов, охота на которого всегда была связана с большими трудностями. Чижов рассказал нам, что в соседнем с Вертловкой опытном хозяйстве уже два года приручают лосей. Это была далеко не единичная попытка. Опыты ставились в крупных масштабах, особенно в совхозах, государственных фермах и опытных станциях. Говорят, лось легко привыкает к домашним условиям. А приручение сильного сохатого весом до полутонны имеет вполне реальное значение и ставит целью создание особой породы животных и разведение их в лесу.

Для лося не существует почти никаких препятствий. Без всякого труда он преодолевает и зимой и летом такие места, которые для лошади совершенно непроходимы. Приручённых лосей используют в качестве тяглового скота, а также для верховой езды.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату