Лицо девушки казалось восковым и изо рта вытекала струйка крови. При виде её у меня мороз прошёл по коже. В первый момент я предположил самое страшное…
— Рудольфович, видите что случилось? — жаловался Олег, вместо того чтобы объяснить в чём дело.
— Что с Тамарой? — спросил я тихо.
— Ничего… что бы со мной могло быть… — неожиданно произнесли окровавленные губы девушки.
— Вы живы? — пробормотал я.
— Вы в этом сомневались? — спросила Тамара, вытирая стекавшую по подбородку кровь.
— В первый момент я опасался…
— Если бы не Олег Андреевич, наверное, так бы и случилось… Он спас мне жизнь, — произнесла она почти торжественно.
Олег улыбался, Тамара взглянула на него и погладила его курчавые волосы. Такое проявление благодарности было полно нежности и вполне соответствовало пережитому ими волнующему моменту…
Я поднял брошенное ружьё, вынул стреляные гильзы и спросил, чем она стреляла. Тамара посмотрела на свой патронташ и всплеснула руками. Все патроны, заряженные пулями, были на месте.
— Ведь вы же стреляли в медведя дробью, — ужаснулся я. Ранили и, вполне понятно, привели его этим в ярость. Ничего удивительного, что он бросился на вас и хотел сорвать свою злость. Ваше счастье, что всё так кончилось.
— Я забыла сменить патроны, — удручённо сказала она.
— Охотясь на медведя, нельзя терять ни памяти, ни присутствия духа. Запомните это раз и навсегда.
— Теперь я от Тамары ни на шаг, — промолвил Олег.
— Это будет самое хорошее для неё и для медведей, не говоря уже о вас. Не покидайте Тамарочку.
Она снисходительно взглянула на меня и лукаво спросила:
— Ваш совет относится только к охоте и тайге?
— Боже сохрани! Речь идёт о более длительном времени — обо всей жизни.
Она погрозила мне, но Олег взял Тамару за руку и поцеловал её.
— Не сердитесь, Рудольф Рудольфович сказал лишь то, что от души нам желает.
Тамара, потупив голову, улыбалась. Я понял, что моё присутствие здесь излишне, и быстро отошёл.
На прогалине я встретил Чижова и Еменку. Запыхавшись, они спросили, что случилось.
— Не было бы счастья, да несчастье помогло! Медведю не повезло, и он заплатил жизнью. Зато Тамаре повезло. Хотя у неё отбито плечо и, падая, она поранила губы и язык, но зато имеет хорошего опекуна — Олега. Он застрелил медведя, тем самым спас красавицу, но зато сам попал в неволю и потерял своё сердце…
— Вот те и раз! Но главное, всё хорошо кончилось. А как собаки, уцелели?
— Досталось только Верному, он прыгнул под удар медведя, предназначенный Тамаре.
Охотники пошли дальше, а я вернулся к лошадям. Здесь мне снова пришлось с самого начала рассказывать обо всём происшествии, после чего Старобор поспешил вслед за Чижовым.
Вскоре мы разбили лагерь у подножия холма, около небольшого ручейка. От медведя мы взяли только окорока, которые Старобор посолил и обернул хвоёй. Еменка с Чижовым занялись шкурой, соскребли с неё жир и натёрли золой.
— Получайте, уважаемый Олег Андреевич, следующую памятку о тайге, — произнёс Чижов. — Но если так будет продолжаться и дальше, то ваши трофеи наша вьючная лошадь не дотащит.
— Пожалуйста, следующие трофеи можете класть на мою, — предложил Шульгин.
После обильного ужина мы все пили чай из «пахучего прутика». Нас мучила жажда, и поэтому мы пили чашку за чашкой, хотя мало кому он приходился по вкусу.
Я подсел к Тамаре с Олегом.
— Вот, всем сердцем послушалась вашего совета… — чуть слышно сказала Тамара. — И хотя мы с Олегом знакомы совсем недавно, думаю, что нам как можно больше следует быть вместе и глубже узнать друг друга. Что скажете на это?
— Чем скорее узнаете, тем будет лучше.
— То же самое говорил и я, но у Тамары своё мнение. Будем надеяться, что её удастся убедить, — вмешался Олег.
— Зачем убеждать? Неужели не узнаем, если уже настолько хорошо знаем друг друга, что без опасения можем судить о постоянстве чувств, которые так быстро возникли? — говорила Тамара.
Олег вопросительно посмотрел на меня, но я покачал головой и обратился к Тамаре.
— Запомните, Тамара, счастлив тот, кто любит и сумеет без продолжительных испытаний убедиться, настоящая ли это любовь и достаточно ли она сильна, чтобы быть постоянной.
— Вы говорите из собственного опыта? Или тоже где-нибудь вычитали? — со смехом спросила она.
— Это жизненный опыт, — коротко ответил я.
Тамара подумала и важно заявила:
— Представления других людей о любви не обязательно должны быть для нас законом, даже если они в данном случае думают искренне. Я думаю, что мы с Олегом понимаем друг друга.
Олег благодарно посмотрел на Тамару, я встал и пошёл в палатку.
Вскоре стемнело, и мы легли спать. Но сон бежал от меня. Я ворочался с боку на бок. То же самое делал в своём спальном мешке Олег. В отношении его это было понятнее. Но почему у меня сердце бьётся сильнее, чем всегда?
Вижу, как Олег садится и бормочет:
— Не знаю, что со мной. Не могу заснуть.
Из соседней палатки донёсся разговор, и в конце концов к нам заглянул Чижов.
— И вы сидите как совы? Могу вас порадовать: сегодня никто из нас не заснёт. Мы находимся под действием чая «пахучий прутик». Он придаёт бодрость и отгоняет сон. Местные охотники сразу после него преследуют зверя, и не удивительно. Как видите, он на самом деле может снять усталость, даже если день и два подряд преследовать зверя. В случае если вам понадобится подобное средство, отныне будете знать. А теперь спокойной ночи, попробуем преодолеть бессонницу.
Заснуть нам удалось только к утру, когда сквозь маленькую щёлочку в палатку на мгновение ворвался любопытный луч света. Мне казалось, что я даже ещё как следует не заснул, как вдруг раздался обычный будильник Чижова: кукареканье и энергичное хлопанье крыльями. Завтрак был готов, и через полчаса мы уже сидели в сёдлах.
Мы ехали по сильно пересечённой местности. Здесь были великолепные кедры, к ним примешивались ель и лиственница. Повсюду встречалось типичное сибирское растение — бадан, так называемый монгольский чай, вообще говоря, ничего общего с чаем не имеющий. Его крупные листья блестят на солнце, а на мясистых стеблях висят гроздья розовых цветов.
Высокий папоротник возвышается над баданом, из-за чего такое привлекательное на вид место в действительности для езды опасно. Повсюду разбросаны крупные камни, которых среди растительности не видно. Лошади могли легко пораниться, а поэтому мы продвигались очень осторожно и вскоре остановились перед высокой скалой. Еменка объяснял:
— Видите на скале тропинку? Там многие охотники на соболя погубили своих лошадей: не сходили с сёдел, лошадь с ездоком попадала в узкие промоины и ломала ноги. Лучше всего передохнём немного, а потом будем карабкаться на скалу. Лошадей повёдем на поводу.
Восхождение действительно было нелёгким. Лошади тяжело дышали и фыркали, но шли. Шли, осторожно ступая между камнями. Наконец мы добрались до вершины.
Внизу во всей нетронутой красе раскинулась огромная долина. Половина её была озарена солнцем, другая лежала в тени. Большая туча медленно двигалась по небу и вскоре закрыла солнце. Через несколько минут стало темно.
Неожиданно налетел шквал. Его порыв был настолько стремителен, что Олег, стоявший небрежно опёршись о берёзку, еле устоял на ногах. Начиналась гроза.
— Ты нас привёл в адское место, Еменка, — воскликнул Шульгин, — а ещё обещал вид на райский сад…
