— Дорога в рай усеяна камнями и обсажена терновником. Вы правы, она тяжела, но за погоду я не ответчик. А теперь поскорее отсюда! Посмотрите на деревья, большинство из них помечено молнией.

Охотник не успел договорить, как небо озарилось ослепительным фейерверком, и, прежде чем мы тронулись, чёрную тучу прорезала огромная молния и со страшным грохотом ударила в высокий кедр.

Лошадей невозможно было удержать. Они ржали, становились на дыбы, метались. Одной из них удалось вырваться и убежать. Плохо закреплённый недоуздок соскользнул, вороной заржал и помчался с развевающейся по ветру гривой. Конь перескочил через два больших камня и побежал между кедрами.

Каждый из нас стремился поскорее сесть на свою лошадь, чтобы выбраться из мест, где рассвирепевшие небеса метали огненные стрелы. Осуществить это нам удалось с трудом. Обе вьючные лошади упирались, ещё немного — и они сбросили бы свой груз. Но подскакал Старобор, схватил поводья и с прямо-таки поразительной ловкостью принудил лошадей к послушанию. Извилистая стёжка шла то вверх, то вниз, и чем дальше, тем становилась менее проходимой. Казалось, что вот-вот она оборвётся где-нибудь в непролазной чаще или в болоте, как вдруг перед нами открылась узкая ложбина. Поросшая травой небольшая лужайка с живописно пересекавшим её горным ручьём были вполне подходящим убежищем от разбушевавшихся стихий.

Сзади нас раздался топот и посыпались камни. Что это? Оказалось, Старобор поймал убежавшего вороного и теперь спускался по крутому скату. Он действительно был исключительным ездоком и сомневаюсь, сумел ли бы кто-нибудь из нас так быстро сделать то же самое.

На поляне высилась скала, а в ней пещера, как будто специально созданная для укрытия от непогоды.

Мы быстро сошли с лошадей и укрылись в пещере. Гроза продолжалась. Тяжёлые свинцовые тучи опустились так низко, что до них было рукой подать.

Яркие молнии прорезали небо, ударяли в землю, и всё это сопровождалось ужасающими, непрерывными раскатами грома.

— Сухая гроза, самое неприятное! — прокричал Чижов, и его слова были едва слышны.

— А когда начнётся дождь? — крикнул я.

— Не знаю. Но лучше бы совсем не начинался, а то всё затопит.

Но его сокровенное желание не исполнилось. Тяжёлая туча прорвалась, и на тайгу полилась вода. Это нельзя было назвать дождём, так как вода хлынула будто из открытой плотины. Ещё минута, и со скал потекли ручьи, а небольшие речушки превратились в бурные потоки. К счастью, дождь длился недолго, вихрь разорвал тучу и разогнал её хлопья. Вскоре сквозь туманную пелену проглянуло солнце.

Наши собаки выбежали из укрытия. Их привлекали вылезшие из нор и убежищ суслики, бурундуки. Вода проникла в их жилища, и им волей-неволей пришлось выйти наружу. Явление было довольно странным, потому что эти животные устраивают свои норы в таких местах, куда вода почти никогда не попадает.

Около выступа скалы, где почва была суше, мы разбили лагерь. Вечером я спросил Еменку, скоро ли начнутся места, где водятся соболи? Он пожал плечами и ответил, что здесь как раз и начинается соболиный край, но он не ручается, удастся ли теперь, осенью, увидеть или поймать в капкан хоть одного из них.

— Зачем-де мы тогда тащим с собой замысловатые капканы? — спросил я.

— Этого, ей-богу, не знаю. Их взял Олег Андреевич, а попадутся соболи или нет, пожалуй, известно только ему. Но здесь их расставлять не будем. Тут только начинаются соболиные места. Подождём, пока доедем до Красной горы.

Олег молчал, а Шульгин не удержался от вопроса, поймал ли что-либо геолог своими капканами когда- нибудь.

— Они сделаны по проекту зоологического института, и один мой товарищ биолог пользовался этими капканами на Шантарских островах.

Больше Олег не распространялся, да и вообще он старался уклониться от этой темы. Снова, я не мог отделаться от подозрения, что геолог что-то умалчивает. Шульгин махнул рукой, пожелал нам спокойной ночи и ушёл в свою палатку.

Утром Чижов сообщил, что лесничий уехал чуть ли не на рассвете, намереваясь осмотреть здешние, особенно хорошие сосновые и кедровые леса и составить их описание. Ждать его не надо, он найдёт и догонит нас, потому что договорился со Старобором, что тот будет обозначать дорогу. Солнце согревало лощину и поднимало пар от палаток, мокрых от росы и тумана.

Стали собираться в путь. По небу плыли странной формы облака, похожие на лошадиные хвосты. Чижов и Еменка утверждали, будто это не предвещает ничего хорошего и надо ожидать ухудшения погоды, что было совсем нежелательно.

Мы поехали по лощине, которая внезапно расширилась и вывела нас в похожую на арену круглую долину. Буйная растительность кое-где чередовалась с голыми местами, на которых виднелись вытоптанные бесчисленные тропы.

— Мы у Тухлой воды, — объяснил Еменка. — Это «водолечебница» четвероногих.

Действительно, здесь были многочисленные какие-то, вероятно целебные, источники. Сибирские охотники утверждают, будто к ним сходятся отовсюду «на лечение» олени, медведи, лоси, всевозможное иное зверьё и даже соболи. Местность густо усеяна звериными следами, образующими своеобразный орнамент. Сотни и сотни копыт протоптали свои тропинки рядом с хорошо видимыми медвежьими следами.

Еменка внимательно осмотрел тропинку и указал нам отпечаток соболиных лапок.

Попробовали воду одного из источников, но её вкус нам не понравился. Кроме того, у неё был отвратительный запах. По-видимому, она приходилась по вкусу только четвероногим.

Дальше мы ехали по земле, покрытой бархатным ковром. Его образовала высокая трава, среди которой выделялись золотисто-жёлтые лютики.

За долиной поднимался косогор, поросший травой в рост человека. Все растения отличались необычайной пестротой. Сибирский борщёвик открыл на толстых стеблях большие белые зонтики. Синие и фиолетовые цветы дельфиниума образовали метровые гирлянды, и от него не отставали ни аконит, ни другие растения.

Все ехали молча, по-видимому несколько подавленные высотой трав и растений, в течение одного года способных достичь столь ошеломляющих размеров.

Вдруг раздался крик. С Чижовым произошло несчастье. Его лошадь, стараясь обогнуть небольшое болотце, поскользнулась и увязла в другом, из которого вытекал тёплый источник. Лошадь высоко взметнулась и упала навзничь. Хотя ездоку удалось в последний момент соскочить, но он неуклюже свалился рядом с лошадью и чуть не захлебнулся, погрузившись в тёплую, булькающую грязь.

Все поспешили на помощь Петру Андреевичу и с трудом вытащили его на твёрдую почву.

Лошадь барахталась и ржала, напуганная непривычным купанием в горячем болоте. С окрестных деревьев мы нарубили веток, уложили их около вороного, а затем верёвками и криками помогли молодой и неопытной лошади выбраться из болота. Она вымазалась по уши, дико вращала глазами и дрожала всем телом. Старобор старался её успокоить.

Чижов выглядел не лучше. Он ругался, плевал, вытирал лицо и выковыривал из ушей тёплую тёмно- серую кашу.

— Тьфу, проклятое болото! Я знал, что такие бывают, но это вина лошади. Молодая, чёрт меня дёрнул взять её. Моя старая кобыла сумела бы по таким местам пройти не хуже канатоходца, а я её оставил дома! Придётся, вероятно, выкупаться ещё не один раз.

— Пожалуйте за мной, — услужливо предложил Еменка. — Чуть подальше есть тёплый источник. Как видите, здесь у нас для всякой случайности найдётся ванна.

— Случайности, — повторил Чижов. — Они меня не интересуют.

Но послушался. В небольшом углублении клокотала вода и поднимались клубы пара. Она была почти горячей, и, когда Чижов погрузился в воду, его лицо засияло от удовольствия. Мы тоже захотели выкупаться.

— Такие удобства мне нравятся, — наслаждался Чижов. — Это, пожалуй, как рукой снимет зуд от комариных укусов. Я посижу здесь с полчасика, пока высохнет моя одежда. Старобор, будь другом, разожги костёрчик.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату