— А что, у тебя есть намерение держать тут оборону?
— Вот незадача, — вздохнул Тихий.
— Рыжий, куда нас поведешь?
— В наш лес днем мы не пройдем, потому как кругом деревни и открытые поля. — Рыжий задумался и почесал в затылке. — К дяде Каликсту тоже нет возможности. Самое лучшее отойти в овраги возле Могилы. Густые кусты, лес…
— Хорошо, вперед.
Шли быстро. Задержались только на холмах. Тихий разослал людей тщательно обследовать окрестности. Никого. Тишина и покой. Их, правда, мог заметить какой-нибудь мальчишка с коровами либо кто-нибудь из работавших в поле, но тем не менее идти дальше было нельзя. Жарко, птицы укрылись в тени, с полей потянуло запахом хлебов. Ребята расстегнули вороты рубах, засучили рукава. Хотя бы глоток воды! Овраг извивался между невысокими холмами. Вокруг густые заросли кустов, кое-где группы высоких деревьев, камни. Юзеф решил расположиться на небольшом пригорке.
— Съедим что-нибудь, — сказал Коваль.
Только теперь он как следует рассмотрел парашютистов. Девушка стройная, большие глаза, лицо приятное и в то же время суровое. Сильная: несла тяжелый рюкзак и оружие. Мужчина с продолговатым лицом был моложе, чем показалось сначала. Партизаны быстро перекусили, закурили. И тут Юзеф заметил, что девушка внимательно смотрит на него. Когда он поворачивался к ней, опускала глаза. Спустя некоторое время он снова почувствовал на себе ее взгляд. «Что это она? Не видела партизана, что ли?» — подумал Юзеф, но ничего не спросил.
Дома Поповой Горы начинались в долине, опоясывали холмы, подходили к лесу. Взошло солнце, заблестел шпиль костела. В бинокль он наблюдал обычную утреннюю деревенскую картину: коров во дворе, крестьянина, устанавливавшего на телегу бидоны с молоком. Ничего подозрительного. Немцев не видно. Что же это такое? Где же нужная хата? Кажется, там. Но должна была быть одна, а не три. Холера! Коваль приказал отделению укрыться, тщательно замаскироваться и соблюдать максимальную бдительность. Затем позвал Тихого:
— Иду вон в ту избу. Будешь меня прикрывать.
— Есть, — ответил Тихий, — но ведь у кузнеца для того и клещи, чтобы не хватать раскаленное железо голыми руками.
— У меня нет времени на разговоры.
— Позор для отделения, если командир взвода сам ходит на разведку.
Юзеф сжал губы. Тихий прав: переборщил с этой секретностью, даже отделенному не сказал, зачем шли. А случись с ним что-нибудь…
— Хорошо, — сказал он со злостью, — пусть на этот раз будет так, и дай мне одного парня…
Шли краем молодого леса вдвоем с Валигурой. Делали большой крюк, с тем чтобы сразу выйти к сеновалу. Юзеф остановился возле изгороди. Тишина. Подал знак, и Валигура ползком перебрался к отдельно стоявшему погребу. Залег, оглядел весь двор. Пусто, как будто вымерло все вокруг. Только куры копались в навозе. Юзеф опустил ствол автомата и пошел прямо к двери. Он вдруг почувствовал какую-то странную слабость. Дверь в хату открылась. На пороге показался немолодой крестьянин. Босой, в домотканых штанах, лицо заросшее…
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, — ответил Юзеф. — Ваша фамилия Вдовчик?
— Да…
— Вам шлет привет дядя Петр. Спрашивает, нет ли у вас ржаной муки.
— Входи в дом. — Крестьянин тревожно огляделся. Изба была темная, низкая. Не освоившиеся с темнотой глаза с трудом различили фигуру старой женщины.
— Где они?
— Здесь. — Крестьянин показал рукой на другую дверь.
— Зовите их, у нас совсем нет времени.
Тогда он и увидел парашютистов. Одежда на них была полугражданская, полувоенная: сапоги, куртка, оружие.
— Я из Армии Людовой, — представился Юзеф, не зная, поняли ли его.
— Вы пришли за нами? — спросила по-польски девушка.
— Да, собирайтесь.
Русский сказал ей что-то, она сразу вышла в другую комнату. Хозяева неподвижно стояли на кухне.
— Что вы стоите? — Голос Юзефа прозвучал резче, чем он хотел. — Дайте людям что-нибудь поесть в дорогу.
И тут крестьянин поднял голову. Глаза перепуганные, губы дрожат.
— Немцы, — прошептал он сдавленным голосом.
— Что?
— В деревне немцы.
— Почему же сразу не сказал?
— Потому что ваш приход средь бела дня сбил меня с толку, — объяснил крестьянин.
— А они?
— Уперлись, что пойдут в лес. Не хотели сидеть в тайнике.
— Хорошо, — Юзеф махнул рукой, как бы отгоняя нечто назойливое, — уходим немедленно.
Девушка вошла в кухню с рюкзаком за плечами и с рацией в руке, которую тут же взял у нее мужчина. Хозяйка вышла в сени, вернулась с куском сала и хлебом. Юзеф хотел все это засунуть в мешок, но хлеб не помещался, и девушке пришлось забрать у него буханку. Ему надолго запомнилась внезапно возникшая суета.
Во дворе раздалась автоматная очередь. Коваль подскочил к окну. Валигура бил короткими очередями в сторону сада, откуда слышались выстрелы из карабинов. Юзеф выбежал из хаты первым, посыпались выбитые стекла. Осторожно выглянул из-за угла дома. Несколько немцев ломали изгородь, чтобы проникнуть в сад. Одного из них он взял на мушку. Очередь… Немец согнулся, упал. Остальные расползлись по сторонам. Юзеф знаками показал тем двум, чтобы бежали в лес. Сам же, дав еще одну очередь, подбежал к погребу, упал рядом с Валигурой.
— Беги! — Он указал рукой на сеновал.
— Нет, — решительно проговорил Валигура, — я прикрываю командира.
— К черту! — крикнул Юзеф, но оторвался от земли и, согнувшись, побежал назад.
Огонь становился все более плотным. Пули свистели со всех сторон, стучали о балки сеновала, за углом которого пристроился русский. Изготовив автомат к стрельбе, он выбирал цель. Девушка уже подбегала к опушке леса.
Застучал пулемет Тихого. Юзеф с тревогой оглянулся, но Валигура уже пробрался к сеновалу.
— Тихий задержал их, — сказал он, задыхаясь.
— Идем, — произнес Юзеф.
Опоздай они хотя бы на час, парашютистов уже не было бы в живых. Теперь он торопил их. Оглянулся только тогда, когда услышал стон Валигуры.
— Что с тобой?
— Рука. — Парень показал окровавленную ладонь.
— Дай. — Девушка вытащила из кармана бинт.
Сзади слышалась стрельба: это немцы обстреливали опушку, не решаясь углубиться в лес. Не пройдя и половины дороги, они встретили Тихого.
— В деревне много солдат, — доложил командир отделения. — На вас же наткнулся патруль. Я видел его, но думал, что успеете улизнуть, так как немцы шли медленно. Потом понял, что вам не уйти, и открыл огонь.
Они лежали в кустах. Среди лесного разнотравья жужжали пчелы и шмели, тихо шелестела листва. И вот в эти мирные звуки начал вплетаться сначала тихий, затем все более явственный рокот двигателей.
