войско.
Люди все прибывали и прибывали, и Вретрангу казалось, это будет длиться бесконечно. Но вот, наконец, показался последний, по всему видать — помощник Черного уха, потому что, едва выехав из лесу, он выхватил саблю и покрутил ею над головой. Заметив сигнал, Черное ухо тотчас начал спускаться вниз и, призывно взмахнув рукой, повел грабителей вдоль гребня, к седловине, через которую быстрее всего можно добраться до селения Бабахана.
Вретранг дал знать сыновьям, чтобы держались рядом, не отставали и не вырывались вперед, а сам постоянно следил за предводителем. Поначалу Черное ухо ехал все время впереди, но когда дорога вышла на узкий карниз, ему вздумалось оглядеть свое войско. Он прижался к скалам, остановился и, ласково похлопывая ладонью жеребца, молча смотрел на проезжавших мимо него людей. Вретранг опасался, что Черное ухо так и останется позади, чтобы не подвергать себя опасности, но тот вскоре снова начал пробиваться вперед, подбадривал людей, приказывал сильно не растягиваться.
Черное ухо поравнялся с Вретрангом и некоторое время ехал рядом. Потом, ни слова не говоря, потихоньку начал обходить его, но тут же, услышав жалобный крик канюка, взглянул вверх и резко осадил коня. Вретранг тоже увидел выпорхнувшего из-за скалы коршуна и падающую на дорогу змею. Змея, а точнее — две ее половины, которые уронил канюк, упали рядом с жеребцом Черного уха. Главарь шайки подозрительно взглянул на еще живые, чуть вздрагивающие куски гадюки и обернулся.
— Если канюк роняет под ноги змею, это — к счастью! — крикнул ему Сослан, остановившийся рядом с Вретрангом.
Черное ухо громко захохотал и, ударив плетью жеребца, рванулся вперед.
Вретранг подъехал ближе к останкам змеи и увидел, что она вовсе не разорвана птицей, а скорее всего перерублена саблей. Да и не охотится канюк над скалами, его место — луга и большие поляны. Копытами коня Вретранг раздавил и смешал с пылью обе половинки змеи и поехал дальше.
Дорога широким полумесяцем протянулась вдоль скал, и Вретранг, оглянувшись, увидел, что он вместе с сыновьями находится в самом центре колонны. И тут он понял, почему сверху сбросили перерубленную посередине змею, — Бабахан послал ему знак, что решил отсечь половину банды обвалом.
Вретранг пришпорил коня. Пробравшись ближе к голове колонны, он приостановился, подождал сыновей и спросил у Сослана:
— А что, есть такая примета, со змеей?
— Нет, конечно. Разве не знаешь, где охотится канюк. Ясно, что не коршун уронил змею. Кто-то выпустил его на волю и бросил нам змею. Очень уж насторожился наш предводитель, вот я и крикнул, что на ум пришло.
Вретранг кивнул, глазами поискал Черное ухо.
Тот, наверное, поверил словам Сослана и спокойно ехал впереди колонны.
Каждую минуту Вретранг напряженно ждал обвала, но его все не было. Повернув за Острое колено, Вретранг с удивлением увидел, что ворота, поставленные перед въездом в селение, распахнуты настежь, рядом беззаботно играют мальчишки и, как ни всматривался, не заметил, чтобы там готовы были к обороне.
От Черного уха до ворот оставалась всего сотня шагов. Предводитель шайки, надеясь на легкую добычу, выхватил саблю и ринулся к селению. В тот же миг где-то за Острым коленом загремел обвал.
Вретранг увидел, как дети юркнули в сторону, их место мгновенно заняли лучники — и десятки стрел полетели навстречу Черному уху и его шайке. Впереди все смешалось, падали пораженные стрелами люди и кони.
— Не пора ли и нам, отец? — протиснулся к Вретрангу Анфаны.
— Прижимайтесь ближе к скалам, пропускайте бандитов вперед, — тихо подал команду Вретранг.
— Чего прячетесь? — в ту же минуту крикнул кто-то позади. — Смелее! Не трусь!
Вретранг оглянулся и по одежде, по широкому красному халату узнал помощника Черного уха, того, кто выезжал из леса последним. Вместе с ним, отстав на полкорпуса лошади, пробивался вперед огромный, богатырского сложения человек, без шапки, с длинными спадающими на плечи черными волосами и грязно-белым платком на лице. Глаза у великана ярко горели каким-то диким, безумным блеском.
Это был Валсамон.
— Гы-гы-гы-гы! Гы-гы-гы! — трубно рассмеялся он, увидев сыновей Вретранга, прижавшихся к скале.
Где-то за Острым коленом загремел новый обвал. Вретранг понял, что Бабахан решил никого не выпускать из своего ущелья.
И тут с саблями наголо из ворот выскочили конники племени. Не успел Вретранг оглянуться, подать сыновьям команду, они сами сорвали повязки и бросились на грабителей.
На Валсамона налетел Саурон. Конь грека споткнулся, упал на передние ноги. Валсамон не удержался, вывалился из седла и, дико вопя, полетел под обрыв.
Сеча была недолгой. Бандиты, на которых неожиданно напали сразу с двух сторон, в панике побросали оружие, соскочили с коней и стали на колени.
Вретранг начал пробираться вперед, к воротам. Недалеко от них увидел беглого раба, улыбающегося, возбужденного боем. Хомуня вытирал тряпкой окровавленную саблю, о чем-то рассказывал вождю, показывая на Хурдуду.
Бабахан, увидев Вретранга, поспешил навстречу.
— Спасибо, Вретранг. Ты хорошо помог. Твои сыновья живы? — спросил он.
— Все обошлось, Бабахан. Я вижу, у тебя тоже никто не пострадал. Нам пора отправлятся в город. Отец Лука ждет, волнуется.
— С богом, Вретранг. Я провожу тебя, заодно прикажу побыстрее расчистить завалы.
За Острым коленом два десятка воинов во главе с Ораком, старшим сыном вождя, на ремнях спустились со скал и без боя обезоружили вторую группу грабителей. Их же они заставили и расчищать дорогу. Погибших не хоронили, сбросили вниз, под обрыв.
Вскоре Вретранг уехал. Бабахан приказал собрать пленников на широкой площадке у Острого колена.
Из селения подошли женщины и дети. Они расположились чуть в стороне и, тихо переговариваясь между собой, смотрели на людей, которые только что хотели погубить их.
Бабахан подъехал к пленникам и спросил:
— Есть ли среди вас такие, кто не хотел расставаться с кинжалом?
Пленные молчали.
Присмотревшись, Бабахан увидел Черное ухо, спрятавшегося за спинами своих друзей.
— Подойди ближе, — приказал он, — я хочу лучше рассмотреть тебя. — И тут же, повернувшись к Хурдуде и Савкату, тихо сказал: — Разденьте его совсем.
Едва Черное ухо выбрался из толпы, его тут же схватили, сорвали с него одежды. Когда раздевали, за поясом нашли кинжал и кошелек Тайфура с золотыми монетами. Нож и кошелек передали Бабахану.
Женщины, увидев обнаженного разбойника, еще недавно наводившего на них ужас, рассмеялись и начали бросать в него камнями. Но Бабахан поднял руку, и они затихли.
— Зачем ты оставил себе оружие? — спросил вождь.
Черное ухо усмехнулся и опустил голову.
— Отведите его к обрыву, — сказал Бабахан и указал на пленных. — А этим стяните руки одним длинным ремнем, чтобы никто не вздумал бежать. Снимите с них шапки, рубахи, халаты, оставьте только салбары и обувь.
Кинжалы обнаружили еще у шестерых грабителей. Их повязали отдельно от остальных, отвели к обрыву и поставили недалеко от Черного уха.
Хомуня остановил Сырму позади жеребца Бабахана и, не слезая с коня, молча наблюдал, как победители стягивали пленникам руки, связывали их между собой. И тут он узнал четырех телохранителей Омара Тайфура. Среди них был и Аристин. Юный раб, равнодушно подставив руки Савкату, пристально смотрел на своего бывшего товарища по каравану. Взгляды Хомуни и Аристина встретились. Лицо молодого
