боевых вылетов — с торпедами, минами, бомбами. В одних полетах он ставил мины на фарватерах и выходах из военно-морских баз противника, в других бомбил фашистские минные поля, уничтожал противолодочные сети. Экипажи наших подводных лодок умело пользовались 'коридорами', проложенными Чернышевым и другими летчиками Первого гвардейского. В те же последние месяцы сорок третьего года Чернышев торпедировал пять транспортов общим водоизмещением в 20 600 тонн и один сторожевой корабль.
После одной победы самолет Чернышева настигли три 'Фокке-Вульфа-190'. Чернышев затащил их на семь тысяч метров и приказал экипажу 'держать оборону'. Стрелок-радист Самохин поджег тогда 'Фокке- Вульф-190'.
Потопление транспорта и уничтожение новейшего фашистского истребителя коммунист Чернышев посвятил двадцать шестой годовщине Октября. Недаром же на борту его самолета было два слова 'За Родину!'.
После присвоения звания Героя Советского Союза Чернышев с. еще большей боевой активностью вместе с Борзовым, Победкиным и Колесником искал и уничтожал врага.
Гвардии капитан Чернышев собирался после войны возобновить занятия авиационным спортом. Мечтал о рекордах и, несомненно, был подготовлен к их штурму. Но до победы гвардеец не дожил. 26 марта 1944 года Аркадий Чернышев совершил последнюю атаку вражеского судна. Командирский экипаж погиб в устье Финского залива, неподалеку от полуострова Ханко, где Чернышеву довелось воевать еще в сорок первом. Девизу комэска-1 — 'выбирать из цели цель' продолжали следовать гвардейцы.
Иван Шаманов и Михаил Лорин
В отличие от Бунимовича, Советского, Разгонина и Чернышева, боевая практика Ивана Шаманова была короткой. Первый боевой вылет он сделал летом сорок второго. Со штурманом Михаилом Лориным они познакомились в 1936 году в Главном управлении геодезии и картографии при Совете Народных Комиссаров СССР и тут же решили, что будут летать вместе. Летчик Шаманов и штурман Лорин над суровой Якутией выполняли сложные и опасные задания для геологов. Когда началась Отечественная война, Шаманов и Лорин, как и тысячи других патриотов, принесли заявления в военкомат с просьбой немедленно послать на фронт.
— Задачи, которые вы здесь выполняете, сродни боевым, — ответили в военкомате.
Осенью Шаманов и Лорин прибыли в Москву за летающей лодкой для Якутской экспедиции и попросили генерал-лейтенанта С. Ф. Жаворонкова послать на фронт. Генерал, проверяя экипаж, дал задание перегнать МБР-2 из Москвы на юг. 'Якуты', как назвали в штабе экипаж, в трудных условиях перегнали самолет. С. Ф. Жаворонков направил Лорина на Балтику, а Шаманова — в учебный полк. После переучивания на ДБ-3 Шаманова также послали на Балтику, в Первый гвардейский полк, где уже воевал воздушным стрелком-бомбардиром Михаил Лорин. В довоенные годы Шаманов освоил добрый десяток машин. С 1933 по 1936-й Шаманов каждую ночь летал по маршруту Москва — Харьков со свежими номерами газеты 'Правда'. Эта работа лучше всего объясняет, как гражданский авиатор в короткий срок стал в ряды лучших торпедоносцев Военно-Морского Флота.
По возрасту один из самых старых летчиков, он имел скромную должность командира экипажа, но заслужил уважение командира полка своей готовностью к любому полету.
О том, что Шаманов — 'новичок', забыли, как только начались сражения по прорыву блокады. Его экипаж, наравне с Борзовым, Пятковым, Пресняковым и другими гвардейцами, наносил мощные бомбовые удары по долговременной обороне противника. Вместе с первым орденом Красного Знамени Шаманову и Лорину вручили медали 'За оборону Ленинграда'.
Освоив бомбометание, Шаманов приступил к минным постановкам и проявил в них умение осмыслить обстановку, сделать так, чтобы противнику был нанесен наибольший урон. Тактическая зоркость Шаманова проявилась и в операции по связи с нашими подводными лодками. Прорвавшись через многочисленные минные поля и противолодочные заграждения, вышли в море восемь наших подводных лодок. Связь с ними внезапно прекратилась. По разведывательным данным, немцы замкнули сильное противолодочное ограждение на всей акватории от полуострова Ханко до Таллина. Понятно беспокойство командования Балтфлота. Два гвардейских экипажа — Шаманов и Лорин, Алексей Пятков и Евгений Шевченко получили приказ разведать морскую обстановку, восстановить связь с подводниками. Сменяя друг друга, экипажи Шаманова и Пяткова каждую ночь по пять часов 'висели' над заданным районом. Прилетев после очередного полета, Шаманов доложил, что видел фашистские суда, и попросил подвесить бомбы. Так как задание давал штаб ВВС, командир передал просьбу летчика командующему. Генерал-лейтенант авиации М. И. Самохин заинтересовался предложением. Между М. И. Самохиным и Шамановым произошел по телефону такой разговор:
— Шаманов, а торпеду возьмете?
— Не знаю, взлечу ли? Никогда не брал.
— Попробуйте. Если увидите, что аэродрома не хватает, убирайте 'ноги' и садитесь 'на живот'.
…Шаманов, Лорин, стрелок-радист Павел Михайлов заняли свои места в ДБ-ЗФ. До сих пор Шаманов никогда не взлетал с торпедой. Взревели моторы. Начался разбег. Красные огни границы аэродрома все ближе. Может быть, придется прервать взлет, подвергая опасности и экипаж и самолет. Бомбардировщик оторвался от земли.
…Приближался Толбухин маяк. На фоне потемневшего от времени огнеупорного кирпича отчетливо виднелась белая полоса, окольцовывавшая башню. Летчики знали, что полоса — в двадцати пяти метрах от поверхности залива, если ветер с моря не нагонит слишком много воды. Эту полосу по просьбе летчиков нанесли матросы, смотрители маяка.
Пролетая здесь несколько часов назад, экипаж уже проверял приборы. Но Шаманов не упустил возможности снова сверить высоту по приборам с истинной высотой. Так всегда поступал и Борзов.
Бомбардировщик пролетел рядом с башней, и консоли прочертили воздух на уровне белой полосы. Теперь — только выдержать высоту, не позволить самолету уйти вверх или, наоборот, приблизиться к волнам.
Для экипажа это сейчас так же важно, как для пехотинца — правильно установить прицел на винтовке.
Штурман Лорин успел все проверить за несколько мгновений, пока самолет пролетал маяк: все нормально.
…Второй час полета. Внизу сплошные плотные облака.
— Пробивать скоро? — спрашивает командир.
— Еще тридцать пять минут, — отвечает штурман.
Транспорт долго искать не пришлось. Вот он, как на ладони. На палубе аккуратными рядами — танки.
Торпеда сброшена. Положив самолет на крыло, Шаманов смотрел на след торпеды, приближающейся к судну. На палубе царило спокойствие, не раздалось ни выстрела: враг, очевидно, никак не ожидал атаки. Торпеда ударила в транспорт. Ее взрыв в кормовой части оказался безошибочным. И тут еще один взрыв: очевидно, взорвались емкости с бензином.
Транспорт уходил на дно. Связь с подводниками была восстановлена.
Так к Шаманову и его боевым друзьям пришла первая победа на море. Командующий, объявляя экипажу благодарность, особенно отметил инициативу летчиков.
С боями приходил опыт. Торпедные атаки для экипажа Шаманова стали будничными, как бомбометание и минирование.
У Шаманова и Лорина было особое отношение к самолетам, которые, казалось, уже отжили свой век. Даже когда полк получил новый самолетный парк, экипаж Шаманова не торопился расстаться со стареньким, клепанным и переклепанным ДБ-ЗФ.
Одно время полк испытывал острый недостаток горючего. Число самолето-вылетов резко сократилось. На земле оставались многие экипажи. Но Шаманов и Лорин были в воздухе: их вылеты
