— А если огонь?
— Сближайся и бей.
— А если вышел на боевой курс, и такой огонь, что невозможно бить?
— Сближайся и бей, — отвечал Васильев. — Это самый надежный метод атаки.
Так он поступал сам. Этот метод оправдывал себя. Стремительное сближение сводило к минимуму время полета в зоне огня. Григорию Дмитриевичу было тридцать два, когда в марте сорок третьего он рядовым летчиком пришел в полк. Сверстники давно командовали эскадрильями, а Борзов в неполные двадцать восемь командовал полком. Может, поэтому Васильев вначале держался скованно. Но уже в первых боевых полетах новичок показал себя с лучшей стороны. И командующий ВВС КБФ генерал- лейтенант М. И. Самохин 5 ноября 1943 года, накануне двадцать шестой годовщины Октября, назвал гвардии капитана Васильева в числе лучших истребителей вражеских транспортов.
Григорий родился в 1911 году на Орловщине в шахтерской семье. Ему было три года, когда в забое погиб отец. Мальчишка в десять лет уже пас скот, ходил за плугом. В 1928 году Васильев поступил в Военно-Морское училище имени М. В. Фрунзе, затем его перевели в Севастопольское училище береговой обороны. В 1932 году курсант Васильев вступил в партию. С третьего курса перевод в Ленинградское, затем — Ейское училище, которое закончили в свое время Е. Преображенский, И. Борзов и другие торпедоносцы. Курсант Васильев командир отделения, парторг эскадрильи.
На Черноморском флоте его служба началась в 124-й дальнебомбардировочной эскадрилье. Васильев летал вторым пилотом с командиром отряда Лемешко, впоследствии командующим ВВС ТОФ. Как лучшего летчика в 1938 году его направили на Хасан, затем он стал командиром звена 15-го отдельного отряда МБР-2 на Тихоокеанском флоте. Когда началась Великая Отечественная война, Васильеву поручили овладеть новой летающей лодкой. Выполнив задание, он написал рапорт с просьбой послать на фронт, но летчика посылают в военное училище — овладеть торпедоносцем и учить курсантов.
В марте 1943 года лейтенант Васильев начал летать в Первом гвардейском.
Когда потребовалось поставить вместо Александра Дроздова нового командира третьей Краснознаменной эскадрильи, выбор пал на Васильева. Дисциплинированный, требовательный к себе, он воспитывал эти качества в подчиненных, добивался безусловного выполнения задания и в то же время поощрял и развивал инициативу. Внутренняя собранность, готовность к бою и опрятный вид, молодцеватая выправка были характерны для членов экипажа Васильева.
Припоминаю июльский день сорок третьего года. Экипаж Васильева готовился к первому крейсерскому полету. Уже проработано задание, экипаж — у самолета. Васильев молчалив, смотрит на торпеду под фюзеляжем, думает, очевидно, о том, как будет атаковывать. И вдруг — перемена задания. Торпеда срочно снимается, берется полная бомбовая загрузка. Задание — нанести удар по гитлеровскому эшелону с живой силой и техникой, Васильев — ведомый у Балебина.
Самолеты подходили к цели под таким плотным вражеским артиллерийским огнем, что Герой Советского Союза Василий Балебин обеспокоено посмотрел на ведомого: не дрогнет ли? Нет, не дрогнул, не отвернул, и командир третьей Краснознаменной эскадрильи передал по радио:
— Хорошо держитесь!
Эшелон противника Балебин и Васильев накрыли прямыми попаданиями и уничтожили.
Важнейшая командирская черта — умение видеть свои ошибки, самокритично их анализировать и делать правильные выводы на будущее.
23 июля 1943 года Васильев в первом крейсерском полете потопил транспорт водоизмещением в 5–6 тысяч тонн. Такой победе порадовался бы и самый опытный торпедоносец. И новичок Васильев был счастливо взволнован: можно передать командиру пленку, вот она победа, и добавлять нечего, остается лишь принять поздравления. Однако совсем не так проходил доклад.
— Как противодействие? — спросил комэск.
— Атаку можно назвать учебно-тренировочной, — докладывал Васильев, транспорт не имел охранения, огонь беспорядочный и несильный. Но я допустил ошибку.
— Какую? Попадание, я вижу, точное.
Васильев рассказал: при заходе опоздал с маневром, и пришлось все повторить сначала на виду у зенитчиков транспорта…
Балебин ясно представил себе эту опаснейшую ситуацию. Добиться внезапности не удалось, более того — все зенитные средства нацелены на самолет Васильева. И никаких объективных причин, никакого оправдания!
— Покажите, как действовали, — попросил комэск. Модель торпедоносца в руках Васильева 'летит' вокруг 'маневрирующего транспорта'.
— Все правильно, так где же ошибка?
— Ошибка — в моих неуверенных действиях, надо было маневрировать быстрее, энергичнее.
Кто-кто, а Балебин знает, как это трудно в первом морском бою. Но урок извлечен, ошибка понята, правильны выводы, к которым самостоятельно пришел летчик. Значит, будут победы. Так думает комэск и спрашивает:
— Что будем делать?
— Отрабатывать атаку, — отвечает Васильев.
Через несколько дней в крейсерском полете Васильев обнаружил транспорты в охранении сторожевых кораблей. Не могло быть и речи о повторении атаки. Все искусство надо вложить в первый удар. И хотя самолет находился под воздействием зениток не более семидесяти-восьмидесяти секунд, несколько осколков прошили фюзеляж. Это случилось на том отрезке пути, когда маневрировать уже нельзя, и Васильев прорывался к цели через стену разрывов.
Транспорт был потоплен.
Возглавив третью Краснознаменную эскадрилью, гвардии капитан Григорий Васильев бережно сохранял традиции ее славных командиров — Героев Советского Союза Николая Токарева, Михаила Плоткина, Ивана Борзова, Василия Балебина. И не только сохранял. Все делал, чтобы молодые летчики быстро входили в строй, воевали на уровне героев, которых сменили лейтенанты.
Краснознаменная эскадрилья воевала отменно, а командир показывал в этом пример: в 1943 году он совершил 46 полетов на разведку и на свободную охоту и потопил пять транспортов общим водоизмещением в 28 000 тонн.
Васильев продолжал воевать, чередуя атаки с минными постановками. Борзов не раз ставил в пример третью Краснознаменную. В один из дней командир полка и командир третьей Краснознаменной эскадрильи поздравили друг друга с победой: Борзов и штурман Котов потопили транспорт в 6000 тонн, а Васильев отправил на дно транспорт водоизмещением в 8000 тонн, охраняемый двумя миноносцами и 12 сторожевыми кораблями.
После этого сражения Васильева послали на высшие курсы совершенствования.
Вернулся он в конце войны в свой полк помощником командира по летной подготовке и воздушному бою.
Петр Стрелецкий и Николай Афанасьев
Все дальше летали гвардейцы, и гитлеровские корабли не чувствовали себя в безопасности даже у своих берегов. В боях рождались имена новых отважных мастеров торпедного удара. Среди них был Петр Стрелецкий. В начале войны служил на Ханко в эскадрилье МБР капитана Виктора Николаевича Каштанкина, товарища Ивана Ивановича Борзова по службе на Тихом океане. В августе сорок первого Каштанкина ранило, заменявший его летчик И.П. Игнатенко погиб, и командующий ВВС радиограммой назначил лейтенанта Стрелецкого исполняющим обязанности комэска. Следом приказ: немедленно вылететь на прикрытие транспорта с оружием и боеприпасами, идущего на Ханко. Задачу выполнили.
В сентябре сорок второго года пришел он пилотом в третью Краснознаменную эскадрилью Первого полка. Овладеть ДБ-3 помогали ему Борзов и Александр Разгонин. На все пополнение имелся лишь один самолет, на котором и шасси-то не убирались. Каждая минута учебных полетов была расписана, и все же
