Надо же, чтобы он не забывал о собственном ребенке, ей следовало заключить с ним контракт!
Контракт они действительно не успели подписать перед отъездом Валерия Петровича, но Настя просто не придала этому значения. Сам ребенок был для нее важнее, чем какая-то бумажка. Да и стоило разводить всю эту канитель из-за нескольких недель? Как это ее угораздило ввязаться в такую историю? Приучать отца к собственному ребенку! Положение — глупее не придумаешь, особенно если учесть, что отец избегает встречаться с дочерью. Так их можно приучать друг к другу всю жизнь…
Настины размышления были прерваны телефонным звонком. Как обычно, первой к телефону подскочила Марьяшка. Первое время Калерию Андреевну очень раздражало, что приходится подробно объяснять всем знакомым, откуда у них в доме взялась маленькая девочка. Марьяшка, напротив, слушала с удовольствием, она была рада, что так много людей узнают о ее существовании. Пока Калерия Андреевна разговаривала по телефону, Марьяшка сидела рядом, дергала ее за рукав и просила всем сообщить, какие оценки она получила сегодня в школе. Первое время Насте иногда удавалось отвлечь девочку и увести от телефона, чтобы дать матери спокойно поговорить с подругами, но Марьяшка быстро разобралась в ситуации и не позволяла себя обмануть. Пришлось поговорить с девочкой. Марьяшка кивала в знак согласия, но при звуке телефонного звонка со всех ног мчалась к телефону. В конце концов, Калерия Андреевна смирилась с докучливым соседством и послушно сообщала своим знакомым последние новости Марьяшкиной жизни. Калерия Андреевна поняла и простила юное тщеславие ребенка, так долго лишенного элементарной поддержки и похвалы взрослых.
На этот раз Марьяшка позвала к телефону Настю.
— Настюша, это Ирина. Как твои дела?
— Как обычно.
— А что это за очаровательный голосок подходил к телефону? Она представилась Марианной. Откуда сие прелестное дитя?
— Долго объяснять, девочка временно живет у нас, пока ее отец занят.
— Очень интересно. Ладно, потом об этом. Ты мне лучше скажи, когда ты последний раз разговаривала с Галиной? Я до нее уже вторую неделю добраться не могу.
— Как это? А как же Кир?
— Кир чаще всего дома один. Галка работает днем, а по вечерам уезжает к своим знакомым.
— Он целыми днями сидит один? А школа?
— Как я поняла, в школу он ходит. Кир — мальчишка самостоятельный. Думаю, ничего страшного нет. Но вот Галка меня волнует. Помнишь, летом она рассказывала про своего знакомого?
— Да, она еще что-то говорила о спортивной группе, они там йогой занимаются или ушу…
— Только мне кажется, она слишком увлекается.
— Галка всегда в новое дело уходила с головой и быстро остывала.
— И все забрасывала. Ладно, подождем немного. Как у тебя дела?
— Да вот нашла себе подработку — приучаю девочку к отцу, а отец глаз не кажет.
— Не поняла. Тебе за это платят?
— Да, я присматриваю за девочкой одного человека, у него просто не хватает на нее времени.
— Он что, фирмач?
— Да.
— А мать где?
— Пока неизвестно, они в разводе, девочка жила с ней.
— Почему же ты так сердишься?
— Просто его сотрудники только что дали мне понять, что я не должна отвлекать столь занятого человека от дел. А я пыталась узнать, когда он собирается повидаться с собственным ребенком.
— Не расстраивайся. Во-первых, ты говорила не с ним лично, значит, часть информации до него могла просто не дойти, а во-вторых, если тебе платят деньги, то чего ты переживаешь? Каждый день работает на тебя.
— Мне ребенка жалко.
— Всех-то тебе жалко. Не переживай, Настя! Выясним для начала, куда Галка запропала. Ладно, пока, мне уже бежать нужно, вечером у нас презентация — пора приводить себя в порядок.
Настя повесила трубку и вернулась к себе в комнату, там сидела насупленная Марьяшка.
— Ты что, хочешь, чтобы я ушла, да? Так и скажи.
— Почему ты так решила?
— А зачем ты звонила сегодня отцу?
— Хотела узнать, когда твой папа к тебе приедет.
— Ты не хочешь, чтобы я жила с тобой? — В голосе девочки послышались слезы.
— Марианна, дело не в том, что я хочу, а в том, что ты должна жить со своим папой. Ты мне нравишься, мне хорошо с тобой, но я тебе чужая.
Марьяшка горько заплакала, скривив губы, бросилась к Насте и вцепилась в нее руками.
— Не надо плакать, ты будешь жить с нами еще долго, ты привыкнешь к своему папе, все будет хорошо.
Услышав плач Марьяшки, в комнату вошла Калерия Андреевна:
— Что это за слезы? Так вы затопите всю квартиру. Что тебе удалось выяснить? Заберут Марианну на выходные?
— По-видимому, нет. Мама, я хотела съездить к Галке, у нее там Кир один дома сидит. Я быстро.
— Я с тобой. — Слезы моментально высохли, Марьяшка была готова на любые подвиги.
— Но мне бы не хотелось брать тебя с собой.
— Марианна, тебе лучше остаться дома. — Голос Калерии Андреевны приобрел спокойное, профессиональное звучание. — Мы с тобой чем-нибудь займемся. Придумаем, во что поиграть.
— Хорошо, тогда мы будем играть в карты. — Марьяшка радостно потерла руки.
— Но я не умею.
— Баба Лера, ты не волнуйся, я тебя научу. До свидания, тетя Настя. Мы будем вас ждать.
— Боюсь, что у меня не получится, — неуверенно стала возражать Калерия Андреевна. — Я никогда не играла в карты, только пасьянсы раскладывала.
— Не волнуйся, баба Лера, это совсем просто. Вот смотри — это карты, на них картинки.
Настя улыбнулась: на ближайшие несколько часов Марьяшка не даст маме скучать.
11
Настя так торопилась, что забыла взять с собой зонтик. Она почему-то боялась, не задержал бы ее кто-нибудь: могла передумать мама, закапризничать девочка. Последний месяц она была постоянно привязана к дому, порой просто боялась лишний раз оставлять Марианну наедине с мамой, но, похоже, ее опасения оказались напрасными: Марьяшка своей искренностью и непосредственностью была способна расположить любого, даже самого сурового, человека. Калерия Андреевна сначала просто терпела пребывание девочки у них дома, потом постепенно смирилась, а теперь, похоже, стала считать ее почти членом семьи. Кто бы мог подумать, что ее правильная мама станет играть в карты с ребенком! По крайней мере, Настя в детстве даже не могла и предположить, что ее мама способна на такой антипедагогический поступок.
Дождь накрапывал все сильнее, Настя зябко поежилась и поспешила свернуть на аллею, ведущую к Галкиному дому. Холодный моросящий дождик заставлял Настю идти все быстрее. Осень постепенно вступала в свои права, деревья пожелтели, резкий порывистый ветер усыпал листьями почерневшую под дождем асфальтовую дорожку. Блестящие желтые листья выглядели как яркие желтые кляксы на чистой странице. Если бы школьники писали желтыми чернилами, может быть, им было бы интереснее на уроках письма? И как тогда выглядели бы их тетради? Каждое корявое слово, выведенное нетвердой детской рукой, было бы как солнечный лучик в дождливый сумрачный день.
Настя улыбнулась своим неожиданным мыслям. Чего только в дождь не придумаешь, чтобы заставить
