— Я довольна своей жизнью, хотя, может быть, она и однообразна.
— Какая ты правильная! Да! А я так не могу, не могу и не хочу чувствовать, что впустую уходят лучшие годы!
— Ты забываешь, что у тебя есть Кир! Нужно учитывать и его интересы.
— А я что делаю? Для себя все это покупаю, что ли?
— Ты не пришла в школу, я видела запись в дневнике.
— Его классная — неврастеничка.
— Он стал плохо успевать, у него в тетрадях плохие оценки.
— Она к нему придирается.
— Галка, я смотрела его тетради. Ты сама учительница и можешь определить, когда ребенок запустил школьный материал, а в каких случаях к нему отнеслись слишком строго.
— Ты просто не хочешь понять меня.
— Хочу и могу понять, просто прошу тебя не забывать об интересах сына. Я не предлагаю тебе полностью отказаться от всего, но плохо, что он целыми днями ждет тебя один дома. Ты можешь, если хочешь, привозить его ко мне на выходные.
— Ага, чтобы твоя мама смотрела на меня как на преступницу?
— У меня сейчас живет девочка, пока ее отец в командировке, я за ней присматриваю. Привози Кира, они будут вместе играть. Ладно, мне уже пора ехать. Да, позвони Ирине, она до тебя дозвониться не может.
Настя вернулась домой уставшая и продрогшая, дождь так и не перестал. Подходя к дому, она увидела, что в окне на кухне горит свет: мама не спит, ждет ее возвращения.
— Замерзла? Вся аж посинела. Если бы ты не тратила все деньги на эти твои книги, давно бы купила себе приличные сапоги, а не ходила в старых туфлях. Они же скоро развалятся. Ты на работу будешь ходить в драных домашних тапочках, но по ночам читать сотни книг сомнительного содержания. Садись, я налью тебе горячего чая, только что заварила.
— Спасибо. Марьяшка спит?
— Разумеется.
— Спасибо, что уложила ее. Честное слово, я не знала, что задержусь так долго. Как она себя вела?
— Прекрасно. Она тринадцать раз обыграла меня в карты и осталась очень довольна собой.
Настя улыбнулась, ее обрадовало, что мама не выглядит очень усталой от общения с Марианной.
— Что ты смеешься? Конечно, мне пришлось ей подыгрывать, не могла же я оставить ребенка в дураках!
— Мама, тебе привет от Галины.
— Как у нее дела? Во что она ввязалась на этот раз?
— У нее появилась хорошая работа, стало больше свободного времени.
— Которое она и не думает посвящать ребенку.
— Ну, зачем ты так, мама!
— Просто я достаточно хорошо изучила характер таких людей: они безответственны, неразумны и думают только о себе.
— Мама!
— Что «мама»? Таким был твой отец, с которым я рассталась.
— И я пошла в него, такая же безответственная.
— Я этого не говорила. Ты с детства была очень серьезной и ответственной девочкой, немного погруженной в себя. К сожалению, у меня было так мало свободного времени, чтобы проводить его с тобой. Как вспомню эти груды тетрадей, которые приходилось проверять, становится страшно.
Улыбка чуть тронула Настины губы.
— Я помню, что когда ложилась спать, под дверью твоей комнаты часто горел свет, я приходила к тебе пожелать спокойной ночи. Ты отрывалась от тетрадей, потирала уставшие глаза, смотрела на меня, целовала в щеку и открывала очередную тетрадь.
— Сколько душевных сил было затрачено, сколько времени! А ради чего? Чтобы твои бывшие ученики старательно смотрели в сторону, когда проходят мимо. Мы воспитывали из них честных людей, а они смешали с грязью все святое. Все наши идеалы, все, во что мы верили…
— Может быть, вместо того, чтобы воспитывать, их нужно было просто любить?
— Любить?
— Да, любить. Человеку нужно душевное тепло и любовь.
— Как просто ты объясняешь. Разве мы не любили своих учеников?
— У меня всегда складывалось впечатление, что меня воспитывали, воспитывали и воспитывали.
— Я посмотрю, что ты станешь говорить, когда твои ученики не будут узнавать тебя на улице. Хотя не думаю, что тебе удастся проработать в школе столько, сколько проработала я. Почти все твои подруги уже поменяли работу.
— Не всех устраивает такая маленькая зарплата.
— Это Ирину? Галку еще куда ни шло, у нее ребенок был маленький.
— Мама, ты не права, Ирина с Леонидом только в прошлом году хорошо стали жить.
— Вот я и говорю, что из трех твоих подружек в школе осталась только ты одна. Я все думаю, на что ты будешь жить, дуреха?
Настя обняла мать и тесно прижалась к ней, поцеловав в седые волосы на макушке.
— Приработки искать. Этот год мы с тобой как-нибудь продержимся, если отец Марьяшки не будет забывать платить нам деньги.
— Я уже привыкла к девочке. Она славная, хотя порой с ней и трудно.
— Ничего, завтра пятница, конец недели. На выходные я куда-нибудь поведу Марьяшку, и ты отдохнешь.
12
Настю позвали к телефону в учительскую во время урока письма, в тот самый момент, когда она объясняла своим малышам, как пишется буква «К». Она вбежала в учительскую, немного запыхавшись. Мама утром жаловалась, что у нее побаливало сердце. Неужели ей стало хуже?
— Мама? Что случилось?
— Это я, Валерий Петрович.
В первый момент испуганная Настя не могла даже сообразить, кто с ней говорит.
— Какой Валерий Петрович? Ой, вспомнила. А почему вы звоните мне во время урока? До звонка осталось еще целых десять минут.
— Это так важно? Простите. Я хотел узнать, как у вас дела?
— Вы наконец-то освободились? И что теперь?
— Я хотел бы вас сегодня увидеть и поговорить. Я через час пришлю за вами машину.
— Хорошо, мы с Марианной сможем приехать.
— Я хотел поговорить с вами одной.
— Как это понимать?
— Я только что прилетел, завтра мне нужно решить ряд вопросов и отоспаться, а воскресенье я проведу с Марианной. Мне прислать машину к школе?
Бесцеремонности этого человека можно позавидовать. Даже трудно предположить, что еще вчера тебе дали ясно понять, что времени на ребенка нет, сегодня желают видеть только наемную силу, а завтра спланировано и время и желание, чтобы видеть собственного ребенка. Это не человек, а машина какая-то! Настя готова была взорваться.
— Вы меня слушаете? Так куда мне прислать машину?
— Я могу прекрасно добраться и сама, дорогу я помню. Мне только нужно отвезти девочку домой.
