— Можно подумать, что у тебя проблем больше, чем у меня.
— Я так не считаю, но думаю, что они просто другие.
— Ой, да перестань, — раздраженно воскликнула Галка.
Ирина пожала плечами, всем своим видом показывая, что не может согласиться с Галкиным мнением, но просто не хочет спорить.
Настя поставила на стол стакан с недопитым соком, вытерла руки о салфетку и нерешительно положила руку на Галкино плечо:
— Знаешь, Галь, у нас в школе есть одна очень умная уборщица, так она говорит, что проблемы есть у всех, только у одних проблема в том, что суп жидкий, а у других в том, что бриллианты мелкие.
— Ты хочешь сказать, что у Ирины жизнь не менее трудная, чем у нас с тобой?
— Я свою жизнь вовсе не считаю трудной, я довольна.
— Вот-вот, ты всегда всем довольна.
— А разве это плохо?
— Но ведь есть люди, которые живут гораздо интереснее тебя и лучше.
— Но это их жизнь, а не моя.
— Девочки, вы ушли от темы. Галя собиралась обсудить мой образ жизни, а вместо этого вцепилась в тебя, Настя.
— Просто Галка соскучилась. Давно мы не собирались вместе, есть что обсудить. Только давайте не будем заводиться… Просто посидим, как в старые добрые времена.
Галка раздраженно мотнула головой:
— «Как в старые добрые времена…» Ты нас уже совсем в старухи определила? А мне еще только двадцать девять.
— Твоему Киру уже девять? — спросила пораженная Ирина.
— Да, в прошлом месяце исполнилось. Он уже совсем большой стал… Кто бы мог подумать каких- нибудь десять лет назад, что мы станем такими разными.
— Или что из нас троих в школе останется только Настя. Не вышло из нас с тобой, Галка, учительниц.
— Вот уж в том, что Настя осталась в школе, — как раз нет ничего удивительного. Она из четвертого поколения потомственных учителей, пошла по стопам Калерии Андреевны.
— Да, она была замечательная учительница.
— Она была не учительница, она была педагогиня.
— Галка, что это за слово такое?
— Разве ты не понимаешь сама? Бывают княгини, а твоя мама — педагогиня. У нее достоинство королевы, она как бы стоит на пьедестале, возвышаясь над всеми нами. Тебе удалось стать наследной педагогической принцессой. Из Ирины вышла жена посредственного предпринимателя.
Ирина вопросительно подняла брови.
— Ах, прости. Из Ирины вышла посредственная жена выдающегося предпринимателя. Так тебя больше устраивает?
— А ты?
— А я посвятила свою жизнь борьбе за выживание.
— Так что, для нас уже настало время подводить итоги? — Ирина покачала головой. — Я не считаю себя такой старой, чтобы заниматься подобными вещами.
— Я тоже категорически против, — решительно заявила Настя. — Нам необходимо заняться приготовлением обеда.
— Настя! Ты же никогда не была столь приземленной, ты всегда думала о вещах возвышенных.
— Боюсь, что, если я не заставлю вас заниматься обедом, вы просто подеретесь.
— Ты преувеличиваешь, как всегда.
— Вот кто из нас не склонен преувеличивать, так это Настя, — парировала Ирина.
3
Обед, приготовленный под руководством Насти, прошел на удивление мирно, после еды подруги позагорали в саду, расстелив одеяло прямо на траве под яблонями. К вечеру стало прохладнее, и Ирина предложила разжечь камин, Галка в ответ хмыкнула и пробормотала что-то про аристократическую роскошь. Настя с воодушевлением стала помогать носить дрова и растопку из сарая. После нескольких неудачных попыток огонь все-таки разгорелся, к камину были придвинуты кресла, и все молча уселись, глядя на огонь, горящий за прозрачным стеклянным экраном.
Настя украдкой посмотрела на своих подруг. Огонь обладает странной особенностью сближать людей. Глядя на него, трудно спорить и ругаться. Живительное тепло дарит покой и умиротворение, забываются обиды и обвинения. Завистливая Галка перестала наскакивать на Ирину, Настя уже не испытывала неловкости за свою сестру.
— Как хорошо, девочки! Все-таки ты, Ирина, молодец, что собрала нас вместе. Давно я так не отдыхала.
— Ну вот, опять началось!
— А что я такого сказала, Галка? Почему я не могу высказать то, что чувствую? Что ты раздражаешься?
— Не обижайся, пожалуйста, я была не права. Просто последнее время я на всех набрасываюсь…
— Что-нибудь случилось?
— Да нет, надоело все, постоянно одно и то же. И нет никакой радости.
— А как же Кир?
— А что Кир? Порой я думаю, не совершила ли я тогда большую ошибку, что решила родить ребенка так рано и воспитывать его одна.
— Ой, что ты, Галка! Просто ты устала, но это пройдет. У тебя замечательный сын…
— Который к тому же стал задавать слишком много вопросов. И очень часто совсем не слушает свою мать.
— Детей растить очень трудно. Но тебе есть ради кого жить, а разве это не приносит счастье и радость?
— Наивная ты моя! Ты так говоришь только потому, что никогда даже не пыталась представить, каково быть в моей шкуре.
— Галь!
— «Галь», что «Галь»? — перебила Галка Настю и, увидев, как потухли Настины глаза, махнула рукой. — Не слушай меня, я просто ворчу, сама не знаю почему. Вон и Ирина на нас смотрит грустно. Давайте не будем портить друг другу вечер.
— А разве мы здесь собрались не для того, чтобы отдохнуть, поговорить и хоть чем-нибудь помочь друг другу?
— Настенька, девочка моя, ты совсем не изменилась. Ничто тебя не берет. Даже школа не сломала.
— А почему она должна была меня сломать?
— Милочка, ты, наверное, забыла, что я тоже преподавала, и Ирка, но нас надолго не хватило, а ты уцелела, неизвестно по какой причине.
Ирина подошла к столу с подносом в руках, на котором стояла ваза с фруктами, фужеры и бутылка вина. Галина подкатила сервировочный столик поближе к камину. Ирина налила вино в фужеры и пригласила подруг:
— Девочки, давайте выпьем за нас, за нашу удачу, за счастье. Давайте выпьем за то, чтобы нам в своей жизни не совершать ошибок, а если мы и совершим их, пусть они не принесут горя нашим близким. — В высоко поднятой руке Ирины, в свете огня, горящего в камине, поблескивал фужер с вином.
