Странный тост, странное чувство, словно предчувствие беды или радости. Настя испуганно переводила глаза с Ирины на Галю.
Они были серьезны, молча пригубили вино из своих бокалов, в комнате повисла тишина, нарушаемая негромким треском поленьев и шорохом осыпающихся углей.
Судорожно вздохнула Ирина, Галка сидела откинувшись в кресле, задумчиво глядя на огонь, потом она перевела взгляд на Ирину:
— Тебе тоже одиноко? Леонида, наверное, часто не бывает дома?
— Порой он бывает занят настолько, что мне кажется, он женат на своей работе.
— Так почему ты в таком случае не поехала с ним отдыхать? Вы были бы вместе.
— Да? Как бы не так. Мы были бы вместе с его фирмой. А это, уж можешь мне поверить, то же самое, что отдыхать со свекровью, которая без ума от своего великовозрастного дитяти, но недолюбливает тебя, так как ты не можешь по достоинству оценить ее сына. Все время быть под прицелом чужих глаз, убежденных, что ты недостойна такого замечательного человека. Леонид женат на своей работе, там его дом и его семья. У нас сейчас сложилось несколько типов фирм. Это может быть семейный бизнес, а может быть фирма по типу семьи. Сотрудники проводят вместе почти все время. Утром приезжают на работу, а возвращаются поздно ночью. Работа, обеды, отдых, поездки — словом, вся жизнь проходит в фирме. Домой возвращаются только ночевать. Коллектив становится как сплоченное ядро, которое чужаков просто не воспринимает. У них общие интересы, они понимают друг друга с полуслова, так как все в курсе текущих дел и проблем. Так вырабатывается своеобразный жаргон, понятный только сотрудникам фирмы. Для чужих он — китайская грамота. Конечно, члены семей иногда допускаются на некоторые мероприятия вроде празднования дней рождений сотрудников. Во время подобных вечеров чувствуешь себя чужой и совершенно никому не нужной. Муж занят беседой с людьми ему интересными, на твои вопросы чаще всего отвечает, вскидывая удивленно брови, так как ему совершенно непонятно, почему я не могу с первого раза запомнить незнакомых мне людей, которым была представлена, почему я не понимаю с полуслова местный жаргон, почему мне не смешно, когда вспоминаются смешные ситуации, хорошо знакомые только сотрудникам фирмы. А эти женские взгляды! Презрительно сжатые губы, словно бормочущие: «Она же его мизинца не стоит! Такой мужчина, наш милый Ленечка, и женат на этой…» Честное слово, мне порой хочется прорезать ножом протекторы автомобилей, которые они продают.
Ирина замолчала на минуту, потом махнула рукой, встала, прошла к столу и поставила свой полупустой бокал.
— Ирина, постой, но должен же быть какой-нибудь выход! Ты же у нас всегда боролась до последнего. — Голос Насти дрожал. — А Леонид? Ты так его любила. Неужели вот так просто забыть все хорошее, что было? Может быть, тебе попробовать участвовать в делах мужа? Помогать ему.
— Ой, Настя, да все это детский лепет. Помогать ему? Жена будет помогать ему в работе? Не смеши! Положение обязывает — жена предпринимателя такого ранга должна быть дома. Он обязан обеспечивать ее содержание — это свидетельство стабильности фирмы. Вот так, и никак иначе.
— Ну а дети?
— Дети! В свое время не смогли совместить наши возможности с нашими потребностями, приходилось выбирать между голодным и полуголодным существованием, сама понимаешь — решение было не в пользу ребенка. А теперь поздно.
— Да брось ты говорить ерунду, вы с Леонидом никогда не голодали! — Галкины глаза смотрели на Ирину недоверчиво и чуть презрительно.
— Да, не голодали, но у меня не было ни малейшего желания ходить в обносках, когда все кругом хорошо одевались. Не хотелось ограничивать себя во всем. Да и ради чего было терять самые лучшие годы молодости? Вот ты, Галка, родила, а сама говоришь, что из-за этого потеряла так много.
— Но ты же можешь найти себе какое-нибудь дело. Быть нужной — это так важно.
— Боже мой, Настюха, ты до сих пор не избавилась от этого бреда, который вбивали в наши головы? Жить ради людей! Сейте разумное, доброе, вечное! Чудачка!
— Но я вовсе не считаю это бредом, я же приношу пользу людям, обучаю детей.
— Не обижайся на меня, я это со зла сказала. Ты у нас умница. — Ирина подошла к креслу, присела на подлокотник и ласково обняла Настю за плечи. — Ну а ты чего молчишь? Галка, хоть слово скажи про свою жизнь.
— А что говорить? Кручусь. Кир большой стал, теперь можно его спокойно оставлять дома и зарабатывать деньги.
— Из школы ты когда ушла?
— Два года назад, когда учителям стали задерживать зарплату. Сначала трудно было, а потом привыкла. Сейчас торгую шубами. «Милая дама, этот мех удивительно подходит к вашим выразительным глазам (да ее заплывшие от жира глаза на самом деле рассмотреть трудно), а на вашей фигуре этот фасон смотрится просто великолепно (фигуры у нее от рождения не было)».
Галка взмахнула руками, словно накинула на плечи воображаемой покупательницы меховое манто. Потом всплеснула руками и закатила глаза в притворном восхищении. Ирина и Настя рассмеялись.
— Так что, можно сказать, ты теперь тоже не голодаешь? А для души что?
— Ну для души кое-что иногда позволяю себе.
— Так есть у тебя кто-нибудь или нет, а? Давай сознавайся.
— Успокойся, есть один молодой человек, очень умный.
— Чем занимается?
— Изучает восточные языки и философию.
— Еще один нищий преподаватель?
— Ну, слава Богу, деньги я теперь и сама могу зарабатывать.
— И насколько у вас серьезно?
— Скажем так, мы приятно проводим вместе время. Он взял надо мной шефство и восполняет пробелы моего образования и воспитания.
— Как же он это делает, если не секрет? — Ирина лукаво посмотрела на подругу.
— Совсем не так, как ты подумала. У него есть группа, несколько раз в неделю они встречаются и занимаются философией и гимнастикой. Совершенствуют свой дух и тело. Это дает великолепную зарядку энергией и снимает стрессы.
— Это йога?
— Нет, йога уже устарела, есть очень интересные новые учения.
— А как Кир? Мальчишке это должно быть интересно.
— Вот с Киром у меня вся и проблема: уперся, и ни в какую. Виталик ему не понравился. Кир упрямством пошел в своего папочку. Приходится мне одной ездить на занятия, хотя большинство приходит с детьми. Вечно у меня не как у людей. А что ты нам можешь сказать, Ирина? Интересное дело получается, сама меня выспрашиваешь, а о себе ни слова. У тебя есть что-нибудь или кто-нибудь для души? Признавайся!
Ирина кокетливо прищурилась и улыбнулась, Настя подняла голову и вопросительно посмотрела на Ирину, все еще обнимавшую ее за плечи.
— Есть один знакомый, который дарит мне цветы и которому я не безразлична. Только глупости это, ничего серьезного. Я дама замужняя, сами понимаете.
— Настюша, а ты, праведница ты наша, как ты-то живешь? Только не говори нам о своей работе. Что у тебя для души?
— Книги. — Настя чуть смущенно улыбнулась. — Да, девочки, я книги читаю. Любовные романы.
— Это маленькие книжечки в ярких обложечках, в которые утыкаются женщины, войдя в метро? У нас на рынке девчонки тоже читают, когда клиентов нет.
— Да. Я теперь езжу в «Олимпийский»…
— Куда?
— Во Дворец спорта «Олимпийский», там каждую неделю книжная ярмарка. Цены на книги обычно ниже, чем в магазинах, вот я туда и езжу.
— А потом читаешь эту макулатуру?
— Читаю. — Настя счастливо улыбнулась. — Знаете, там очень хорошо. В большинстве своем там
