— Отчего же? — вскинулась Элламария. — Почему бы мне не рассказать всем, что ты обрюхатил нас с ней одновременно? Классная будет сенсация, не правда ли, Боб?
— Ты не сделаешь этого! — выкрикнул он. — Тем более что я вовсе не уверен в том…
— Ах ты, мерзавец! — завопила Элламария. — Давай же, договаривай до конца! Ты, значит, не уверен, что ребенок твой, да? Это просто ублюдок, которого зачал неведомый насильник, а вовсе не дитя великого и неподражаемого Боба Мак-Элфри. Да! Боб, это на тебя похоже. Ты готов поведать всему свету, что меня изнасиловали, да? Смешаешь меня с грязью, а сам останешься чистеньким.
Он смерил ее холодным взглядом.
— Только в том случае, если ты меня к этому вынудишь.
Осыпая его бранью, Элламария набросилась на Боба с кулаками. Он схватил ее за руки и повалил на кушетку.
— Перестань, Элламария. Возьми себя в руки. Ты ведешь себя как ненормальная.
— Ненормальная? — завизжала Элламария. — Это ты меня такой сделал. Боб Мак-Элфри! Хочешь знать, где я была перед тем, как приехать сюда? В театре! Так вот, на моих глазах сценарий «Двенадцатой ночи» вышвырнули в мусорный ящик! И теперь ты собираешься отправить туда же и меня!
— Замолчи, Элламария. Зачем ты сгущаешь краски? Я думал, тебе и в самом деле нужно было сказать мне что-то важное…
— От тебя мне нужно только одно. Боб Мак-Элфри, — процедила Элламария.
«Господи, что я натворил?! — подумал Боб, глядя на нее. — Как я мог поступить так с любимой женщиной?
Может…»
Увидев, что Элламария выхватила из сумочки пистолет, Боб прыгнул к ней. Но опоздал. Грянувший выстрел эхом прокатился под потолком, а Боб, схватившись за грудь, рухнул на колени, судорожно цепляясь за ножки стола, а затем сполз на пол.
— Элламария, — хрипло выдавил он. — О, Элламария!
Элламария смотрела на него расширенными от ужаса глазами. Пистолет выскользнул из ее онемевших пальцев и упал на пол. Раскачивая головой из стороны в сторону, Элламария убитым голосом повторяла:
— Боб! О, Боб! О Господи!
С громким плачем она опустилась рядом с ним на колени. Было слышно, как воздух со свистом вырывается из простреленного легкого Полумертвая от страха, Элламария подняла голову Боба и прижала к своей груди.
— Я так любил тебя, Элламария, — прошептал Боб. — Неужели ты не понимаешь?
— Нет! — простонала она. — Только не это! — Она сжала его в объятиях, заставив умирающего вскрикнуть от боли. — Почему ты так поступил. Боб? Почему?
— У меня не было выхода. — Его глаза закрылись, а голова бессильно упала на пол.
— Боб! — истошно закричала Элламария. — Не умирай, Боб! Еще не поздно — все устроится Главное, что ты меня любишь. Все образуется, вот увидишь. Боб!
Его веки дрогнули, и, собрав последние силы, он попытался вздохнуть. Губы шевельнулись, и Элламария приникла к ним, пытаясь уловить последние слова, но разорвавший тишину телефонный звонок помешал ей.
«…Сегодня утром представитель полиции подтвердил, что все силы брошены на поиски убийцы. Причина преступления остается пока неизвестной, и полиция просит всех граждан, которые видели или слышали что-либо подозрительное, обращаться.» Голос диктора доносился через чью-то открытую дверь.
Она зажмурилась, словно пытаясь отогнать мысли об этом ужасном убийстве. Она не хотела о нем думать. В ту минуту по крайней мере.
Опираясь на перила, она продолжала медленно подниматься по лестнице, стараясь не обращать внимания на зародившийся в сердце страх.
Наконец она остановилась перед дверью квартиры на верхнем этаже. Чуть замялась в нерешительности. Внимательно осмотрелась по сторонам, но безлюдная лестничная площадка не развеяла ее страхов. Зазвонивший за дверью телефон заставил ее вздрогнуть. Она прислушалась, но к аппарату никто не подошел — он продолжал звонить Внизу хлопнула дверь, и в то же мгновение звонки прекратились.
Наступила тишина.
Она нерешительно постучала Стук глухим этом раскатился по лестничной площадке.
Она снова огляделась по сторонам. Вокруг не было ни души Порывшись в сумочке, достала ключ. С колотящимся сердцем вставила его в замочную скважину. Ее так и подмывало броситься наутек.
Отомкнув дверь, она ступила внутрь. В квартире было, темно, несмотря на то что на улице ярко сияло солнце. Все шторы были плотно задернуты.
Она громко спросила, есть ли кто дома, но це дождалась ответа.
Прижимаясь к стене прихожей, она прокралась к двери спальни. Осторожно прикоснулась к ней, но осознав, что робость лишь заставляет сильнее нервничать, решительно толкнула дверь рукой и вошла. В спальне было пусто.
Судорожно сглотнув, она осмотрелась. И здесь шторы были задернуты.
Она вернулась в прихожую. Несколько шагов, и она очутилась в кухне. Снова подала голос, но вновь ей никто не ответил.
Окно было открыто. С подоконника соскочила кошка и тут же принялась тереться о ее ноги.
Затаив дыхание и пытаясь не обращать внимания на гулко колотящееся сердце, она наклонилась и погладила животное.
Внезапно телефон задребезжал снова. Подхватив кошку, она опустила се на стул и быстро направилась в гостиную Уже не таясь — телефонные звонки приободрили ее, — она распахнула дверь.
В тот же миг она издала дикий крик. Она кричала и кричала без остановки, а телефон продолжал звонить.
Прижавшись к стене, она всхлипывала, закрыв лицо руками, чтобы не смотреть туда. Ее выворачивало наизнанку, а проклятый телефон все продолжал звонить. Ее руки так дрожали, что она с трудом приподняла и удержала трубку.
— Алло? Алло? — кричал возбужденный голос ей в ухо. — Элламария, это ты?
— Эшли! Боже мой, Эшли!
— Дженнин, это ты?
— Да, я, — через силу выдавила Дженнин. — Эшли!
Какой ужас, Эшли!
— Что случилось, Дженнин? — В голосе Эшли послышались истерические нотки. — Я услышала новости и с тех пор пытаюсь связаться с вами. Что случилось?
— Элламария…
— Что с ней, Дженнин? — Голос Эшли сорвался — Скажи мне — что случилось?
— Господи, — пробормотала Дженнин, давясь слезами. — Она мертва, Эшли. Ее больше нет!
Глава 39
Йэн подняла голову — в приемную вошел Конрад. Он кивком указал на дверь кабинета Эшли.
— У себя?
— Да, говорит по телефону, — ответила Йэн, посмотрев на пульт, на котором мигала лампочка.
Конрад толкнул дверь и вошел. При виде его Эшли приветливо улыбнулась и глазами указала на кресло — Да, да, — говорила она в трубку. — Обязательно будем. Да, часов в семь. Конечно, увидимся. Счастливо.
— Кто это? — полюбопытствовал Конрад.
— Кэндис, — пояснила Эшли. — Она просто без ума от Лондона. Ей там так нравится, что она пригрозила не вернуться.
Конрад криво усмехнулся и кивнул.
