подперев голову руками, сидел Мэттью.
— О дьявольщина, — пробормотала Дженнин. — Только его мне не хватало. И почему именно сегодня выползла вся эта нечисть?
Ее так и подмывало запустить мотор и умчаться прочь, однако Мэттью уже ее заметил, а раз так, то — Дженнин знала это наверняка — он хоть умрет, но дождется ее возвращения.
Открыв дверцу, Дженнин вылезла из машины. Моросил мелкий дождь.
— Что тебе надо? — резко спросила она.
Мэттью посмотрел на нее снизу вверх, но даже не попытался привстать.
— Я хочу поговорить с тобой, Джен.
— Нам не о чем разговаривать, Мэттью.
— Нет, есть, — упрямо сказал он.
— Тебе ведь опять что-то от меня надо, не так ли? В противном случае ты бы сюда не приперся.
Мэттью ухмыльнулся:
— Надо же, какие мы стали подозрительные, миссис Дженнин Грин… то есть Грей.
Дженнин остолбенела. В ее мозгу лихорадочно замелькали мысли. Может, он просто оговорился?
— Что с тобой? — с деланным удивлением осведомился Мэттью, поднимаясь.
— Если ты считаешь, что твое появление меня обрадовало, то заблуждаешься, — язвительно сказала Дженнин.
— Не собачься, Джен, — почти миролюбиво произнес он. — Честное слово, сегодня я пришел лишь для того, чтобы повидаться. Мне от тебя ничего не нужно — ни денег, ни одолжений. Я только хочу поговорить по душам.
Дженнин метнула на него подозрительный взгляд.
Прежде ее бывший любовник всегда заявлялся к ней пьяный, но сейчас, судя по всему, он был трезв как стеклышко. Перехватив ее взгляд, Мэттью улыбнулся, и Дженнин поспешно отвернулась.
— Я вижу, ты совсем продрогла, — сказал он. — Давай зайдем к тебе и выпьем по рюмочке.
— Нет уж, — отмахнулась Дженнин. — С меня на сегодня хватит.
— Тогда просто составь мне компанию, — миролюбиво предложил Мэттью.
— Ты хочешь, чтобы я сидела и смотрела, как ты напиваешься? — криво усмехнулась Дженнин. — Невелико удовольствие!
— Я завязал.
— Вот как? И надолго?
— Послушай, Джен, — с жаром заговорил он. — Я просто хотел извиниться перед тобой за все зло, что причинил тебе. Не могу же я говорить об этом здесь, на улице.
— Меня совершенно не интересуют твои извинения, Мэттью, — жестко сказала она. — Я мечтаю лишь об одном: чтобы ты навсегда исчез из моей жизни! Понял?
— Но послушай, Дженнин. — Мэттью заломил руки. — Мне и правда позарез надо поговорить с тобой. Пожалуйста! Давай зайдем.
Резкий порыв ветра заставил ее потуже запахнуть пальто. Смахнув с лица капли дождя, Дженнин поняла, что упираться бесполезно. Если она не пустит его сама, то он просто вломится силой.
Не говоря ни слова, она зашагала вверх по ступенькам.
Войдя в квартиру, сняла пальто в прихожей. Потом прошла в гостиную. Мэттью уже возился у бара. Она изумилась, увидев в его руке стакан с апельсиновым соком. Неужели не соврал? Может, и впрямь решил стать на путь истинный?
— Ну что ж, — промолвила она, прислонившись к стене. — Что ты хотел мне сказать?
— Я хотел поговорить с тобой о нас.
— В каком смысле «о нас»? «Нас» давно уже нет.
— Но ведь когда-то были, — напомнил Мэттью.
— Сто лет назад.
— Верно, но я еще этого не забыл.
Глаза Дженнин гневно засверкали.
— Чего ты не забыл? Как избил меня? Как устраивал пьяные оргии, да еще пытался втянуть в них меня? Как оскорблял меня и поливал грязью? Ты это не забыл, да, Мэттью? Во всяком случае, это единственное, что помню я.
— Ты права, — вздохнул он. — И я ничуть тебя не виню. Я не имел права обращаться с тобой таким образом, мне нет оправданий. Просто я загубил свою жизнь и пытался таким образом переложить вину на тебя. Теперь мне очень стыдно, поверь. Я во всем раскаиваюсь, Джен. Повторяю: я ни в чем тебя больше не виню. Я много обо всем думал и решил начать новую жизнь. Я хотел, чтобы ты узнала об этом первая. Я верну тебе все деньги, что у тебя занимал, и заглажу все зло, что тебе причинил.
— Поздно, Мэттью. Старого уже не вернуть.
— Позволь мне хотя бы попытаться.
Дженнин посмотрела на него. Глаза у Мэттью были печальны, и она впервые подумала, что, возможно, он говорит правду. Выглядел он, во всяком случае, заметно лучше. Сбросил лишний вес, да и лицо утратило нездоровый оттенок. Мэттью сидел понурив голову и смотрел в стакан; он вдруг напомнил ей маленького мальчугана, которого бросила мать. Дженнин поневоле прониклась к нему сочувствием.
— Мэттью, — прошептала она дрогнувшим голосом.
Он приподнял голову и посмотрел на нее.
— Ты говоришь правду? Ты и в самом деле хочешь искупить свою вину?
Он кивнул:
— Да, Джен. Всем сердцем хочу.
— Тогда оставь меня в покое. Умоляю, не приходи больше ко мне.
Мэттью вздохнул:
— Я очень бы этого хотел, Джен. Поверь мне. Но не могу. Это просто выше моих сил. Я понимаю — после всего, что я тебе причинил, это звучит дико, но… я люблю тебя.
Глаза Дженнин расширились. Господи, неужели он окончательно спятил?
— Но ведь ты сам порвал со мной. Или ты уже это забыл?
Мэттью с несчастным видом покачал головой:
— Нет, Джен, не забыл.
— Но почему? Зачем ты так поступил?
— Сам не знаю. Просто не могу понять, что на меня нашло. — Голос его был измученный и подавленный. Вдруг плечи Мэттью затряслись, и Дженнин поняла, что он плачет.
— О Господи, — прошептала она. — Мэттью, возьми себя в руки, прошу тебя!
Он заглянул ей в глаза, и едва ли не впервые за последний год Дженнин заметила, что он все еще красив. Подойдя к нему, она наклонилась и пальцами вытерла слезы с его щек. Мэттью тут же обнял и поцеловал ее. Нежно и ласково, как в былые времена.
Дженнин оттолкнула его.
— Нет, Мэттью! Перестань, не надо! Я не могу! После всего, что между нами было… Перестань же! — воскликнула она, когда он пылко прижал се к себе.
Однако Мэттью не перестал. Напротив, Дженнин почувствовала, как ее губы раздвигаются, уступая его натиску, и в рот протискивается его жаркий язык.
— Я не могу остановиться, Дженнин! — шептал Мэттью между поцелуями. — Я люблю тебя, понимаешь?
Дженнин почувствовала, что у нее подгибаются колени.
Господи, и что с ней происходит? Неужто она не в состоянии умерить свои сексуальные аппетиты? Безумие какое-то. Несмотря на все унижения и оскорбления, которым Мэттью подвергал ее все последнее время, она по-прежнему оставалась в его власти и хотела принадлежать ему…
Лежа в постели и опираясь щекой на руку, Кейт разглядывала Джоэля, который тихо посапывал рядом. Затем, минуту или две спустя, она протянула руку и робко прикоснулась к пряди черных волос, свесившейся па висок, а потом провела по темнеющей на щеках и подбородке щетине. Сомкнутые веки были такие темные, что казалось, будто на них падает тень. Кейт склонилась над спящим и нежно
