протяжении всего Рождества, не оставляла его ни на минуту. Ни тогда, ни сейчас.
Линда была сильная женщина. И телом, и духом. Она гордилась своими идеальными конюшнями и не менее идеальным браком. С Бобом они прожили одиннадцать лет, из них восемь — как законные муж и жена. С самого начала их объединяло необычайное духовное родство, как нередко бывает с людьми диаметрально противоположных профессий.
И вот теперь Линда впервые задумалась, а правильную ли жизнь она ведет. Может быть, нужно больше интересоваться работой мужа, проявлять к нему больше внимания?
Может, зря они проводят так много времени вдали друг от друга? Линда знала, что Боб всегда хотел, чтобы у него была нормальная семья, дети; она же постоянно противилась этому. Может быть, теперь, когда ей уже тридцать восемь, пора бы подумать о ребенке?
Она вернулась с прогулки почти в девять, немного уставшая и проголодавшаяся. Свекровь, приехавшая погостить до конца января, поджидала ее у кухонной двери, близоруко вглядываясь в матовую пелену дождя.
— Чайник уже вскипел, Линда.
— Иду.
Линда направилась в дом. В кухне было тепло и уютно, а запах поджариваемых на сковороде яиц с беконом приятно щекотал ноздри.
— В местной газете написали про Боба, — сказала Вайолет Мак-Элфри. — Я положила ее тебе на стол.
— Спасибо, — улыбнулась Линда, расчесывая волосы. — А о чем там идет речь?
— Да все как обычно. Местная знаменитость, блистательные отклики, очередной шедевр; сама знаешь — по-другому газетчики выражаться не умеют.
Линда рассмеялась:
— Что-то вы не слишком похожи на обычных гордых матерей.
— Пожалуй, — согласилась Вайолет. — Но заметку я все-таки вырежу и помещу в альбом.
Поставив перед Линдой тарелку, Вайолет вернулась к плите.
— Я, пожалуй, тоже чего-нибудь перехвачу, — сказала она. — Чай наливать?
— Угу, — промычала Линда, пережевывая пищу.
Вайолет разлила чай по чашкам и поставила их на стол.
В эту минуту зазвонил телефон.
— О Господи! — всплеснула руками Вайолет. — И кому вздумалось трезвонить в такую рань? — Она шагнула в прихожую. — Сказать, чтобы перезвонили?
— Да, — ответила Линда. — Если только это не Боб.
Вайолет сняла трубку.
— Алло. Да. Да, здесь. Она сейчас завтракает — вы можете перезвонить через полчаса? Хорошо, сейчас спрошу.
Подождите минутку. — Она посмотрела на Линду. — Говорят, что дело очень срочное.
Сердце Линды сжалось. Чутье подсказывало ей, что звонок неприятный.
— Кто это?
— Она не назвалась. Так ты подойдешь?
Линда кивнула и медленно встала из-за стола.
— Я поговорю из гостиной.
Свекровь изумленно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Дождавшись, пока Линда сняла параллельную трубку, она положила свою на рычаг.
— Да, я слушаю, — сказала Линда. « — Кто это говорит?
— Здравствуйте, миссис Мак-Элфри, — ответил ей незнакомый женский голос. — Меня зовут Морин Вудли. Возможно, вы помните, в прошлом году мы с вами познакомились в Бадминтоне.
— Не помню, — сказала Линда, — но я знаю, кто вы такая. Чем могу быть вам полезна?
В трубке замолчали.
— Что-то случилось с Бобом? — спросила Линда, стараясь не выдавать охватившего ее волнения.
— Нет, — ответила Морин. — Дело вовсе не в этом.
— Тогда в чем дело?
— Видите ли, это все-таки касается Боба. Мне просто казалось, что вам следует знать…
Линда уже поняла, что за этим последует.
— Знать что?
— Что ваш муж изменяет вам с актрисой из нашей труппы. Я просто хочу, чтобы вы это знали. Ужасно, когда муж изменяет жене, а она об этом и ведать не ведает.; Вот я и решила, что нужно сказать вам.
— Понимаю. — ответила Линда, пытаясь унять дрожь в голосе.
— И… — Морин умолкла, словно пребывая в нерешительности. — Но вы не беспокоитесь, ни о чем серьезном речь не идет. Боб вас любит, это знают все.
Кровь бросилась Линде в лицо.
— Это Боб вам все рассказал? — язвительно спросила она.
— Нет, что вы. — Морин прикинулась удивленной. — Когда он в Лондоне, то почти каждую ночь проводит у нее.
— Кто она?
Морин замялась, потом ответила:
— Я же сказала — актриса из нашей труппы.
— Может быть, это вы, Морин?
— О нет, это не я. — В голосе Морин прозвучало неподдельное изумление.
— Хотя да, — произнесла Линда, — это, конечно, невозможно. Боб не настолько глуп, чтобы связаться с такой дрянью…
— Простите, не поняла.
— Мне кажется, вы слышали, что я сказала.
— Но я просто хочу помочь вам! — возмутилась Морин. — Разве не понимаете, что я вам добра желаю?
— Скажите, Морин, — сквозь зубы процедила Линда, — чем вы, по-вашему, мне помогли?
— Ну, теперь вы можете драться за то, чтобы удержать его.
— Ага, значит, теперь я могу драться…
— Да.
Чуть помолчав, Линда заговорила:
— Выслушайте меня внимательно, Морин Вудли. Даже если то, что вы мне наговорили, правда, в чем я очень сомневаюсь, я не хочу, чтобы мелкие и подлые сплетницы вроде вас совали нос в мои дела. Ясно? Советую вам положить трубку и немедленно повиниться Бобу. Пусть он сам разберется с вами. Я же отныне запрещаю вам не только звонить по этому телефону, но даже пытаться связаться со мной каким-либо образом.
И Линда гневно бросила трубку.
Хотя во время разговора она и старалась не повышать голоса, ее руки предательски дрожали. Линда вдруг почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. А ведь эта тварь сказала правду — все признаки были налицо. Может, в глубине души она давно догадывалась об этом, но не хотела признать горькую правду. А теперь эта мерзавка поставила ее перед фактом.
Линду так и подмывало позвонить Бобу. Впрочем, если верить Морин Вудли, то дома его нет. И тем не менее она решила позвонить. Да, номер Боба не отвечал.
Может, поехать в Лондон? Пойти в театр и поговорить с ним начистоту? Нет, его любовница наверняка там, а Линда, как и Боб, терпеть не могла публичных скандалов.
Что же ей предпринять? Линда без памяти любила своего мужа и не хотела его терять. К тому же она твердо знала, что и Боб по-прежнему любит ее. Даже если в настоящую минуту ему и казалось, что это не так. Ничего, решила она, не все еще потеряно.
Она вернулась на кухню; голова все еще кружилась под впечатлением услышанного.
— Ешь быстрее, — кивнула ей Вайолет. — Завтрак совсем остыл.
