Глядя на него, Эшли невольно заулыбалась.
Он легонько поцеловал се в кончик носа.
— Я люблю тебя, Эш. Впрочем, ты, по-моему, уже догадываешься об этом, да?
Она кивнула.
Он обнял ее за плечи, и они направились к пабу.
— Я тоже тебя люблю, — сказала Эшли.
Кит замер как вкопанный. Целую вечность, кажется, он ждал от нее этих слов. Простые и старые как мир слова означали для него все: возвращение Эшли с сыном. И вот, когда он уже почти потерял всякую надежду их услышать, Эшли сказала…
Повернувшись к ней. Кит обхватил ее за плечи.
— Ты понимаешь, что говоришь?
Она снова кивнула:
— Да.
— И ты знаешь, о чем я тебя сейчас спрошу?
Эшли молча улыбнулась, и лишь качнувшийся уличный фонарь на мгновение высветил сверкнувшие в ее глазах слезинки.
— И каков твой ответ? — с замиранием сердца спросил Кит, — Мой ответ — да!
Не в силах выговорить ни слова, Кит прижал ее к себе под зыбкой тенью фонаря на деревенской улочке. Вдруг Эшли поняла, что плачет. Кит ласково гладил ее по волосам. Она же пыталась уверить себя в том, что поступила правильно. Для всех: и для Кита, и для Алекса.
И для себя.
Глава 21
Эшли даже представить себе не могла, какое испытание приготовит ей судьба буквально через несколько дней.
В противном случае — она это знала наверняка — она ни за что не согласилась бы снова выйти замуж за Кита. С другой стороны, это обещание, данное за неделю до свадьбы Джулиана, помогло ей лучше разобраться в своих чувствах.
В половине восьмого она вернулась домой после утомительного дня. Вконец измученной Эшли захотелось выпить.
Устроившись перед телевизором, Эшли потягивала джин с тоником, посматривая краем глаза на экран с очередной мыльной оперой, когда вдруг в ее дверь постучали.
Поначалу она даже подумала, не притвориться ли, что ее нет дома. С другой стороны, это почти наверняка был Кит, а совесть не позволяла ей от него прятаться. После их возвращения с уик-энда — а это было два дня назад — он звонил ей по каждому удобному случаю. Эшли ничуть не сожалела, что пообещала ему снова выйти за него замуж. Да и как она могла сожалеть, когда никто из ее близких даже не скрывал своего восторга. Ее мать всплакнула от счастья, а отец весь воскресный день ходил, улыбаясь до ушей, словно поседевший Чеширский кот. Эшли и сама была рада, но ей просто требовалось время, чтобы привыкнуть.
Стук повторился. Что ж, придется открыть. Вздохнув, она встала с кушетки и побрела к двери. Отпирая, Эшли уже настроилась придать себе приветливый вид, но так и застыла с разинутым ртом. На пороге стоял Джулиан.
Он вежливо спросил, можно ли войти. Не в силах что-либо ответить, Эшли молча посторонилась, пропуская его.
Закрыв дверь, она с остановившимся сердцем проследовала за ним в гостиную.
Войдя, Джулиан осмотрелся по сторонам. Да, давненько он здесь не был. Ничто не изменилось, что, впрочем, его не удивило. Он посмотрел на Эшли. В ее лице он прочитал, как ему показалось, не только смущение, но и гнев.
Ему стало не по себе. Он даже не знал, с чего начать, и некоторое время стоял в растерянности, переминаясь с ноги на ногу.
— Как ты? — спросил он наконец.
— Спасибо, все хорошо.
— Выглядишь чудесно.
Джулиан, похоже, не спешил заводить разговор.
— Приятная неожиданность, — сказала она наконец и кивком указала на стул:
— Может, присядешь?
— Неужто ты думала, что я никогда больше не приду?
— Я очень старалась не думать о тебе, Джулиан, — отрешенно сказала Эшли.
— Пожалуйста, сядь, — попросил он. — Мне тогда будет легче объяснить тебе причину моего прихода.
Эшли подошла к нему и села рядом.
Помолчав, Джулиан заговорил:
— В последнее время я много думал, Эш. Я так больше не могу.
Она молча смотрела на него.
Джулиан заговорил быстрее, его речь стала сбивчивой:
— Дело вовсе не в том, что я не люблю Бланш, нет, но… Словом, я ее не так люблю, то есть не совсем… Черт возьми, я просто сам не понимаю, что происходит, но одно знаю точно: так продолжаться больше не может. Ты понимаешь, что я хочу сказать, Эш? — проговорил он, взяв ее за руку.
— Нет, — покачала головой Эшли, глядя на него расширенными глазами.
— Тогда я объясню тебе.
Эшли резко вырвала руку.
— Нет! — выкрикнула она, вскакивая. — Не говори!
Прошу тебя, не говори ничего!
Джулиан поспешно встал и обнял ее.
— Я тебя люблю, Эш, — сказал он.
Плечи Эшли задрожали, и Джулиан заметил, что она плачет. Обняв ее, он прижал ее к своей груди.
— Извини, я прекрасно понимаю, что должен был давно признаться тебе в этом. Просто тогда я еще не разобрался в своих чувствах. Теперь же… Ты сможешь простить меня, Эш?
Она дернулась, попытавшись высвободиться.
— Нет, не отворачивайся от меня, Эшли. Пожалуйста!
Я люблю тебя! Пожалуйста, скажи, что ты тоже меня любишь. Что еще не разлюбила. Скажи, что прощаешь меня.
Скажи, Эш, умоляю! — Его голос едва заметно дрогнул.
Но Эшли покачала головой:
— Не могу. — Ее голос звучал глухо. — Слишком поздно, Джулиан.
— Нет, Эшли, не поздно! Одно твое слово — и я отменю свадьбу. Мне нужна ты, Эшли! Я хочу тебя, я люблю тебя! Что еще я могу сказать, чтобы ты мне поверила?
— Я тебе верю, — произнесла она. — Но только прошу тебя — не говори больше ничего. Ты опоздал, Джулиан.
— Пожалуйста, не надо так! — взмолился он. — Все устроится, вот увидишь. Мы будем счастливы, Эш. Мы должны быть вместе. Я хочу жениться на тебе, Эш. И хочу прожить с тобой до конца своих дней.
— Нет, Джулиан, все зашло уже слишком далеко. Обстоятельства изменились.
— Ты хочешь сказать, что больше меня не любишь? — уязвление вскричал он.
— Нет, — покачала головой Эшли. — Но дело вовсе не в этом. Просто время ушло, Джулиан. Ты собираешься жениться на Бланш, а я… я выхожу замуж.
Побелев как полотно, он отпустил ее.
— Что ты сказала?
— Я возвращаюсь к Киту, — ответила Эшли.
— Кит! — Мой бывший муж.
— Да знаю, — досадливо отмахнулся Джулиан. — Но… неужели у тебя такая короткая память? Черт
