— Нет, конечно. Ему сейчас ничуть не легче, чем тебе.
— Тогда зачем ты все это устраиваешь?
— Кит, я это делаю ради самой себя. В кои-то веки я хочу поступить так, как мне нужно, понимаешь?
Кит взял Эшли за руку и заглянул ей в глаза.
— Господи, Эш, что же мне делать? Я не могу без тебя.
Ты просто не представляешь, как я тебя люблю. Не поступай со мной так, Эш. Пожалуйста! Не бросай меня.
На мгновение в сердце Эшли закрался страх — она вспомнила, как Кит угрожал ей, когда она впервые заявила, что подает на развод. Он грозил, что увезет Алекса и ;г — .спрячет в таком месте, где его никогда не найдут. Теперь же Кит совсем почернел от горя и не таясь плакал. Она обняла его, и их слезы смешались.
Наконец Кит приподнял голову и посмотрел на нее. В его глазах застыло такое отчаяние, что сердце Эшли оборвалось.
— Когда ты уезжаешь?
— Еще не знаю, — ответила она. — Скоро.
— Есть хоть крохотный шанс, что твоя затея сорвется?
— Не думаю. Джулиан уже поговорил с Конрадом, и маховик завертелся, — А что станет с Джулианом?
— С Джулианом? — изумилась она, посмотрев на часы. — В эти минуты он сочетается браком с Бланш.
— Я просто готов его убить. Если бы не он, ничего бы этого не случилось.
— Не говори так, — сказала Эшли, целуя его в щеку. — Кто знает, как сложилась бы тогда моя судьба.
Она встала, но Кит не отпускал ее руку.
— Я никогда не перестану любить тебя, Эш, — сказал он. — И, как бы ни сложилась твоя судьба, я всегда буду любить тебя больше всех на свете. Я буду ждать тебя. И непременно дождусь, я уверен.
Эшли кивнула. Добавить к сказанному ей было нечего.
Глава 24
Линда остановилась прямо посреди деревенской улицы, чтобы проверить свой список. Так, сорочки Боба она из прачечной взяла. Ей осталось заглянуть к мяснику, а напоследок — у нее защемило сердце — в аптеку.
Десять минут спустя, покончив с делами, Линда уселась в свой автомобиль и покатила домой. В аптеке она побывала. Белый бумажный пакетик лежал на соседнем сиденье; при виде его у нее в горле зашевелился привычный уже комок. Сегодня утром, день в день, пришли ее месячные. Да, она приняла решение забеременеть, но вот судьба, похоже, распоряжалась иначе. Линда почувствовала, что ее охватывает гнев. Кто дал право этой слепой злодейке вмешиваться в ее жизнь? Что она вообще знает?
Попробовала бы сама заманить в постель мужа, чьи помыслы полностью заняты другой женщиной.
Завтра приедет Боб. Очередной уик-энд напряженного молчания и изысканных манер. Интересно, знает ли эта женщина — кто бы она ни была, — во что превратилась их жизнь? Изо дня в день притворяться, что все в порядке, несмотря на то что земля грозила вот-вот разверзнуться и поглотить их драгоценную и хрупкую повседневность.
А теперь еще и месячные. Это означало, что ни сегодня, ни завтра они не лягут с Бобом в постель. Линда даже не знала, рада она этому или нет. Спросит ли Боб, в чем дело? В прошлый раз, когда она уехала на уик-энд, он даже не поинтересовался, где она была. Правда, она оставила ему записку, но тем не менее мог бы хоть спросить…
Войдя в дом, Линда увидела, что Милли ворошит кипу театральных программок.
— Что с ними делать, мэм?
— Я отнесу их наверх, — сказала Линда улыбаясь. Вчера она весь вечер разглядывала эти красочные картинки, всколыхнувшие в памяти столько воспоминаний. Только программка «Двенадцатой ночи» осталась нетронутой.
— Кто-нибудь мне звонил? — спросила Линда.
— Ах да, — спохватилась Милли. — Мистер Мак-Элфри.
Линда изумленно обернулась.
— И что он сказал?
— Он просто хотел напомнить, чтобы вы взяли его рубашки из прачечной, — сказала Милли и включила пылесос.
Линда унесла программки наверх, в свою спальню. Вот она, «Двенадцатая ночь». Линда прикоснулась к ней с такой опаской, словно трогала отравленное яблоко. Ее так и подмывало развернуть программку, но Линда знала, что тогда неминуемо увидит фотографию своей соперницы.
Повертев программку в руках, она отложила ее и погляделась в зеркало. Давно вынашиваемое в голове решение созрело окончательно. Да, она пойдет на «Двенадцатую ночь» и посмотрит па нее живьем. Бобу ничего не скажет — вдруг он попробует ее отговорить? Просто незаметно проскользнет в зрительный зал и увидит все своими глазами.
Линда плохо представляла, как поступит потом. Она предпочитала решать проблемы последовательно, по мере их возникновения.
Поймав уголком глаза жест ассистента режиссера, Дженнин посмотрела прямо в камеру и лучезарно улыбнулась.
— На сегодня это все, — сказала она. — На следующей неделе смотрите нашу программу в это же время. В числе наших гостей будет герцогиня Вестминстерская.
До свидания.
Усевшись за свой стол в офисе, Дженнин вставила в пишущую машинку лист бумаги. Ей предстояло подготовить комментарий к завтрашнему монтажу.
— Дженнин, можно тебя на минутку?
Дженнин удивленно подняла голову. Билл, высунув голову из двери кабинета, пристально смотрел на нее.
— Конечно, — сказала она, вставая.
Когда Дженнин вошла в кабинет, Билл уже сидел за столом. Увидев, что главный редактор настроен серьезно, она плотно прикрыла за собой дверь.
— Присаживайся, — Предложил он, кивком указывая на стул.
Зачем же он се вызвал? Дженнин терялась в догадках.
Она не знала, что Вики рассказала Биллу тогда, несколько недель назад. Да и сам Билл никогда не возвращался к тому случаю и не задавал ей никаких вопросов. Возможно, сейчас речь пойдет об этом? Дженнин уселась на стул, закинула ногу на ногу и выжидательно посмотрела на Билла. Но тот погрузился в разложенные на столе бумаги и несколько минут даже не поднимал глаз. Дженнин стало не по себе.
Наконец Билл посмотрел на нее. Лицо у него было приятное. Дженнин обожала своего шефа. Она познакомилась с ним почти сразу по приезде в Лондон, девять лет назад. Билл тогда взял ее под свое крылышко и помог сделать карьеру.
— Ну что, Джен, — спросил он, — как дела?
— Прекрасно, — улыбнулась она. — Все замечательно.
— Я очень рад, — сказал Билл, его голос прозвучал искренне. — А что нового у твоей подруги Кейт?
— Я вчера ее видела. Она сейчас в Суррее, отдыхает.
Билл понимающе кивнул.
И вдруг Дженнин похолодела: неужели Билл хочет, чтобы она пригласила Кейт в свою передачу и взяла у нее интервью? Чтобы та рассказала про весь ужас, что выпал на ее долю? Нет, только не это! Дженнин и без того терпеть не могла заставлять людей рассказывать перед камерой о личных трагедиях, а тут речь шла о ее ближайшей подруге…
Но, к ее облегчению, Билл сказал:
