— Таррант никогда не поймет, через что пришлось пройти моей матери, растя меня в одиночку.
— Она вырастила отличного сына.
Наступило молчание, потом Доминик с наигранной, насмешливостью улыбнулся:
— Вот спасибо.
— Я не жду от тебя симпатии, — ее голубые глаза сверкали от слез. — Ты не должен любить Тарранта, да он и не ждет этого от тебя. Но прошу… — она схватила его за руку, — хотя бы выслушай его. Останься здесь на время, чтобы лучше узнать о работе компании. В «Хардкастл энтерпрайзиз» работают несколько тысяч людей, и им нужен решительный руководитель. Зайди к нему на совещание хотя бы на минуту. Ведь он умирает!
Доминик устал от ее уговоров, поэтому, наконец, согласился выполнить ее просьбу.
Глубоко вздохнув, Саманта одарила Доминика улыбкой, поблагодарила и подвела его к залу заседаний.
Доминик заволновался, оказавшись на совещании среди людей, преданных «Хардкастл энтерпрайзиз». Если раньше им двигали жажда мести и желание разорить компанию, то теперь он понял, что никогда не пойдет на это. Мать воспитала его порядочным человеком.
— А теперь я хочу с гордостью представить вам моего сына! — провозгласил Таррант, обращаясь к присутствующим, которые тут же принялись аплодировать, приветствуя Доминика.
Он вежливо улыбнулся в ответ, задаваясь вопросом, как отреагирует Таррант, узнав, что его сын спит с врагом компании.
После совещания Доминик согласился поехать с Таррантом в его любимый кубинский бар. Когда двери лифта открылись, внутри оказалась Белла. При виде ее Доминик едва совладал с собой.
Таррант, Доминик и несколько руководителей отделов вошли в лифт.
— Ты ведь уже знаком с Беллой Эндрюс? — спросил Таррант.
— Знаком. — Доминик обратил внимание на ее чуть смятое платье и почувствовал невероятное возбуждение.
— Белла, дорогая, мы идем в бар. Не хочешь выпить с нами?
— Я бы с удовольствием, Таррант, но… — она взглянула на Доминика и с трудом сглотнула. — У меня много работы. Я выпью кофе и сразу вернусь в лабораторию.
Таррант с улыбкой склонился к Доминику:
— Она очень предана компании, а еще обладает фигурой Мэрилин Монро.
Доминик посмотрел на Беллу, которая, поджав губы, уставилась на своего босса, и хмыкнул:
— Папа, твое поведение можно расценить как сексуальное домогательство.
— Все вокруг знают, что я неисправимый бабник, — он подмигнул Белле, а руководители отделов рассмеялись.
Доминика внезапно обеспокоило то, что Белла так бесстыдно обманывает его отца.
Белла дрожащей рукой добавила в кофе сливки. Выходя из лифта с отцом, Доминик слишком холодно кивнул ей на прощание.
А чего она ожидала?
После необузданного секса, которому они предались в квартире Доминика, обоим пришлось вернуться к обыденности. О чем может идти речь, если Доминик и Белла — враги?
Белла убеждала себя, что должна перестать думать о Доминике. У нее есть цель, которую необходимо достигнуть. Нужно торопиться, ведь сын Тарранта может разоблачить ее в любую минуту. Незачем было рассказывать ему о своих планах, но теперь ничего не поделаешь.
Сегодня утром Белле удалось найти то, что она искала. Это оказался небольшой конверт. В графе отправителя — адрес ее родителей. Белла, едва переводя дыхание, достала из конверта несколько листов бумаги, исписанных от руки, и решила сделать с них копии. Однако страх разоблачения подстегивал ее, и она просто положила эти листы в свой портфель и метнулась к двери.
Был уже поздний вечер, когда Доминик почувствовал, что начинает постепенно привыкать к атмосфере любимого Таррантом кубинского бара. Таррант всегда стремился быть в центре внимания. Он за все дела принимался с заражающей всех страстностью.
— Я по-прежнему скучаю по старым кассовым аппаратам, — сказал Таррант. — Мне так нравился звук пробиваемого чека и выдвигаемого ящика с деньгами… — Он повертел в руках бокал с виски на свет. — В этой жизни имеют значение только простые удовольствия, дорогой мальчик.
Доминик поерзал в кожаном кресле:
— А есть что-нибудь, о чем ты сожалеешь?
Таррант затянулся сигарой и выпустил струю дыма:
— Я всегда был человеком дела, иногда даже чересчур. Иногда мне приходилось проявлять жестокость, о чем я сожалею, — он сделал глоток виски. — Мне нравится выигрывать. Если у кого-то появилось что-то новое, я должен это получить любой ценой. Раньше я считал это естественным желанием. Теперь мне кажется такое поведение бессмысленным. Нельзя переступать определенную черту, когда добиваешься успеха.
Доминик сглотнул. Бокал с виски, который он держал в руке, запотел.
Таррант подался вперед и неожиданно сказал:
— К счастью, я знаю, что ты никогда не действовал из мести. — Он похлопал Доминика по колену. — Ты слишком добр ко мне и даже не хочешь принять то, что я тебе предлагаю.
Доминик сделал поспешный глоток виски. Он знал, что Таррант Хардкастл — прирожденный манипулятор. Сейчас нельзя поддаваться эмоциям.
— У тебя есть то, что меня интересует, — холодным тоном произнес он.
Таррант удивленно поднял седую бровь.
Доминик оперся локтями о стол.
— Ты помнишь сеть аптек Лестера?
— Да, они находятся где-то на Среднем Западе, — Таррант взмахнул сигарой. — Разве я их покупал? Не помню.
— Покупал, — прямо сказал Доминик. — Я вложил в них двенадцать миллионов долларов, а ты купил их за одиннадцать.
Таррант какое-то время пристально смотрел на Доминика, потом улыбнулся, и его лицо просияло.
— Так это был ты?!
— Это был я, — Доминик едва сдержал улыбку.
— Если бы я об этом знал, дорогой мальчик… — он поднял бокал с виски. — Забирай их! Аптеки твои.
— Мне не нужны подарки.
— Тогда купи их у меня за пятьдесят баксов, — Таррант прищурился. — Я приобрел их, желая отомстить одному парню из департамента. Мне стыдно. На этом свете многие хотят моей смерти, и я не виню их.
— Ты не умрешь, — с уверенностью сказал Доминик.
— Если бы это могло быть правдой… — Таррант взмахнул сигарой и жестом приказал официанту наполнить бокалы. — Так чем ты решил заняться?
— Хочу создать сеть универсамов на Среднем Западе.
Таррант нахмурился:
— Там у тебя вряд ли будут большие продажи. Хотя… ты можешь добиться всего, чего захочешь. Твоя мать рассказывала мне, что ты начал торговать, едва научившись читать.
— Она немного преувеличивает.
— Я думаю, она всегда хотела, чтобы я чувствовал себя виноватым. Но я горжусь тобой. — Таррант потрепал Доминика по колену, и на глаза его навернулись слезы.
Доминик резко вздохнул.
— Пообещай мне кое-что, — Таррант наклонился к сыну.
