Несколько секунд спустя она уже сидела с телефоном в руке на закрытой крышке унитаза, и дверь ванной отделяла ее от всех.
– Макс? – шепотом сказала она в трубку.
– Да, родная, я. Что случилось?
– Ты сейчас где?
– В машине. Еду в “Праймэр”. Что-нибудь стряслось?
– Макс, я только что обидела человека. Я сказала ей чудовищную грубость, и теперь все наверняка возненавидели меня.
– Галина! Возьми себя в руки. Никто тебя не возненавидел, ты, как всегда, преувеличиваешь. Ты перед той женщиной извинилась?
– Да, попросила у нее прощения.
– Так в чем же дело?
– Тебе надо было быть здесь, Макс. Я же говорила, что без тебя не справлюсь.
– Я уверен, справишься, – холодно возразил Макс.
– Я без сил. Необходимо отложить церемонию. До твоего приезда.
– Сейчас ты пойдешь туда, куда скажет Марибет, и будешь выполнять все, что она велит, – отрезал Макс. – Ты меня поняла?
– Да, поняла, Макс. Но я не могу.
– Тогда, Галина, у нас с тобой все кончено. Если ты немедленно не выйдешь к телекамерам, все между нами кончено.
– Нет, Макс!
Он молчал, до Галины доносился шум автомобилей с нью-йоркской улицы.
– Нет, Макс, – повторила она.
– Да, Галина. Не нужно пытаться управлять моей жизнью. А сейчас либо ты выходишь на сцену и блистательно исполняешь свою роль, либо забудь обо мне.
– Хорошо, Макс. Я иду.
Она улыбнулась, отключила связь и вернулась в комнату.
Глава 8
Когда Макс вошел в конференц-зал нью-йоркской штаб-квартиры “Праймэр”, председатель совета директоров компании Ленни Харман отделился от группы молодых менеджеров и шагнул ему навстречу.
Технические работники в эти минуты уже затемняли зал, опуская на огромные окна, выходившие на Гудзон и Хобокен, непрозрачные шторы. Гигантский, размером пятнадцать футов на двенадцать, видеомонитор был уже включен, и на нем была прекрасно видна толпа, собравшаяся в танцевальном зале в Беверли-Хиллз.
– Рад тебя видеть, Макс, – дружелюбно сказал Харман, протягивая Романову руку. – Жаль, что ты не сможешь сегодня остаться на обед. Я бы с удовольствием поболтал с тобой.
В его голосе не слышалось и тени упрека, только сожаление о невозможности пригласить Макса в их любимый ресторан.
– Я вчера вечером прилетел, – как бы оправдываясь, ответил Макс. Глаза его шарили по залу, отыскивая знакомые лица.
– Тебя представить или ты предпочитаешь инкогнито? – спросил Харман, проводив Макса к столику.
– Лучше инкогнито. – Макс чуть иронически улыбнулся.
– Ты сегодня разговаривал с Марибет? – Ленни дал знак секретарше, чтобы та принесла им кофе. – Похоже, шоу должно пройти на ура. Она просто красавица, Макс.
Романов приподнял бровь, показывая, что удивлен комплиментом.
– Ну да, она очень хороша, – согласился он и взял у секретарши чашку кофе. – Я получил экономический прогноз. Впечатляющие цифры. Планируется получить тридцать три процента прибыли с двадцати одного миллиона долларов капиталовложений после уплаты налогов. Впечатляет. Вот только выдержим ли мы этот график?
– С такой девчонкой – думаю, выдержим.
Макса передернуло.
– Ее зовут Галина, – корректно произнес он. – Давай так и будем ее называть. Но как бы она ни была красива, нужно быть уверенным в качестве продукции, если мы намерены вложить столько денег в производство.
– Сегодня к концу дня у тебя на столе будут данные экспертного анализа, – сказал Ленни. – “Конспираси” наверняка ждет успех. Видел бы ты, как подскочили акции за последние две недели, с тех пор как продукция появилась на рынке.
– Да, выросли на тринадцать процентов, – протянул Макс. – Неплохо. Вовремя я их приобрел.
В конференц-зале люди уже рассаживались. В Лос-Анджелесе представители прессы также начали занимать свои места и рассматривать предложенные им бесплатные образцы продукции – с недоверием или равнодушием на лицах.
