стать… как тогда сказал профессор о том ученом, Милгрэме? В присутствии всей группы она потеряла над собой контроль. Куда бы Мэри ни шла, она пыталась вспомнить, не забыла ли что-нибудь. Что бы ни делала, она не могла не думать об Уильямсе. Теперь он мог творить все, что угодно, менять условия игры по своему усмотрению, и Мэри придется играть по его правилам.
Наконец стремление к риску, жажда приключений, которых ей так не хватало, стали надоедать Мэри. Она знала, что нужно найти способ уменьшить напряжение, снять стресс, остыть, как любила повторять ее мать. Иначе…
Что иначе? Иначе она закончит, как Квинн в романе Пола Остера? Или она полностью поддастся воли Уильямса и уже не сможет делать ничего другого, кроме как искать решение его головоломки? Потому что именно в этом все и дело, верно? Необходимость раскрыть тайну, отыскать выход. Отвлечься.
Совсем как Дэннис. Мэри заняла одноместную комнату не из-за доверия, и теперь она это поняла. Нет, она поселилась в комнате одна, потому что ей необходимо было время, чтобы попытаться понять, почему он ее бросил. В те дни ей с трудом удавалось быть рядом с кем-либо, кроме Саммер.
И сейчас, два года спустя, мысли о Полли и Уильямсе довели Мэри до того же состояния. Измотанная, обиженная, но все еще отчаянно стремящаяся найти ответы, которые бы успокоили ее. «Брось, Мэри, — говорили ей все. — Это не имеет к тебе никакого отношения. Двигайся дальше. Жизнь продолжается. И это тоже пройдет».
Пройдет ли?
А что, если мы просто застряли на месте и наш разум крутится вокруг одной точки и буксует, как колесо в грязи, потому что ответы никак не удается отыскать? Разум успокаивается, только когда находит ответы. Мэри тоже. В конце концов, она их заслужила. Чем она навлекла на себя все беды? Всего лишь приняла приглашение парня поужинать вместе, записалась на идиотский курс? Этого мало. Мэри не заслужила… чего? Мучения. Да, именно. Сначала от Дэнниса, а теперь от Уильямса. Мучения. Пытки. Она этого не заслужила.
Мэри поверила, что появление Саммер Маккой на той фотографии что-то значило, но она ошиблась. Снимки были всего лишь опорными точками. Как же ей удалось так сильно сбиться с пути? Как она потеряла над собой контроль? Каким заблуждением оказалась ее вера в то, что она разыскивает реально существующую девушку. Это было всего лишь упражнение. Ни больше ни меньше. Полли не более реальна, чем Квинн… то есть совсем наоборот. Ее судьба стала в данной ситуации такой же важной, как и выживание Квинна.
И все же. Все же. Мэри ощущала, что делает нечто важное. Она чувствовала Полли — нутром чуяла ее. Это что-нибудь да значило. Мэри начала воспринимать Полли как объективно существующего человека, а не просто призрак из загадки Уильямса. Вот девушка, с которой жестоко обошлись, ее обидел парень, этот Майк. А вот Мэри, которую тоже оскорбил Дэннис. Два сапога пара. Мэри почувствовала себя в долгу перед Полли. Ей казалось, что остается только одно: доиграть до конца.
Однако Мэри знала, что стоит еще раз вжиться в игру слишком сильно, как она вновь потеряет контроль над собой, и снова профессор высмеет ее, а вместе с ним и вся группа. Мэри следует держаться на безопасном расстоянии, и в то же время отыскать Полли.
Отыскать Полли, при этом понимая, что она, к сожалению, вымышленная.
Мэри открыла электронную почту и прочла новое письмо от Уильямса.
Обстоятельства
Вы уже знаете, где находилась Полли в ту ночь, когда ее видели в последний раз. Вам также известно, кто устраивал для нее вечеринку: грубоватый и в то же время добродушный Свин, который относился к Полли по-отцовски. Вы знаете, что она вернулась домой к отцу, смотрела телевизор и заснула рано утром 2 августа. В действительности вы уже в курсе обстоятельств исчезновения девушки. Но что насчет самой Полли, а именно фактов ее жизни, которые могут иметь (или не иметь) отношение к ее похищению и возможному убийству?
Во-первых, мы знаем, что Полли планировала уехать в колледж. Она собиралась учиться на медсестру в колледже Грейди в Пирстауне, что в сорока милях от ее родного города. Колледж расположен рядом с федеральной трассой № 64. Полли уже оставила некоторые вещи на хранение на складе недалеко от колледжа. Она успела занять комнату, в которой хотела поселиться вместе со своей подругой Николь. Последние две недели Полли и Николь ездили в Пирстаун, чтобы осмотреть колледж. Они побывали на нескольких вечеринках, знакомились с другими студентами и веселились. Полли с нетерпением ждала начала учебы, начала самостоятельной жизни. Николь встречалась с одним парнем по имени Лоуренс Трипп. Все для краткости звали его Триппи, «торчок», потому что он вечно был под кайфом. Полли не доверяла ему, но при этом не слишком беспокоилась за Николь, потому что в последнее время отношения у молодых людей не заладились, и Полли не сомневалась, что после отъезда в Пирстаун Триппи исчезнет.
Во-вторых, следует рассказать о матери Полли: впервые за долгое время она появляется в нашем повествовании. Мать девушки отсутствовала почти год, уехав в Сан-Франциско с каким-то литографом. Теперь она вновь начала созваниваться с дочерью, и Полли опасалась, что та снова вернется и, как всегда, все разрушит.
А что насчет отца Полли по имени Эли? Эли был учителем начальных классов в школе Батлер на Дьюринг-стрит. Он преподавал почти тридцать лет, и до пенсии ему оставалось совсем немного. Эли нравилась работа учителя, но за последние несколько лет он начал уставать от жизненных проблем. Когда Полли исчезла, он взял отпуск и позже не собирался возвращаться в школу. Мало того, ровно за неделю до происшествия Эли поссорился с каким-то разгневанным папашей, который цинично отозвался об администрации школы. Однажды этот человек подошел к Эли на автостоянке и стал угрожать. Видимо, учитель отправил его сына в кабинет директора, как выразился спорщик, «без всякой причины». Насколько Эли помнил, мальчик нарисовал на доске обнаженную женщину с раздвинутыми ногами. Папаша впал в ярость. Впервые за долгое время Эли стало страшно. Будучи крупным мужчиной, он мог легко совладать с этим человеком, но по характеру был человеком мягким, застенчивым. Робким. Его называли тихоней. И вот этот живчик тыкал пальцем прямо в лицо Эли, обвиняя в том, чего тот вовсе не совершал. Учитель все время молчал и просто шел к своему грузовику. Он залез в машину и захлопнул дверь, но папаша все еще маячил в зеркале заднего вида и орал на чем свет стоит. Эли выехал со стоянки, глядя, как крикун удаляется все дальше. Когда 4 августа ему позвонила девушка — та самая, чей голос как будто доносился из колодца, — единственная мысль тут же пришла ему в голову: «Ее похитил отец того мальчика».
На всякий случай Мэри проверила почтовый ящик повторно. Там оказалось еще одно письмо под заголовком «Методическое указание». Мэри щелкнула по ссылке.
Она увидела фотографию собаки, с виду напоминавшей тех больших и счастливых псов, что снимаются в телерекламе. Снизу Уильямс подписал: «Это собака Свина по кличке Леди».
Леди была черным лабрадором.
15
Во вторник Дэннис пытался увидеться с Элизабет, но она не подходила к телефону. Когда на звонки отвечал старик, Дэннис быстро вешал трубку.
Он прогулялся по территории университета, немного пробежался, а затем рванул, словно спринтер, по Монтгомери-стрит. Дэннис надел штаны цвета хаки и спортивную куртку. Его очки постоянно соскальзывали, а волосы спадали на лоб. Добежав до конца улицы, Дэннис остановился, наклонившись вперед, уперся руками в колени и плотно закрыл глаза. Мышцы ног обдавало жаром. Сердце колотилось в груди. «Измучай себя, Дэннис, — думал он. — Давай же». На светофоре зажегся другой свет, и как только Дэннис стал пересекать Прайд-стрит, он услышал позади голос:
— Я работала.
