отвлечься от этих мыслей, Аласдер стал снова оглядывать зал. Скалби нигде не было видно, что, собственно, и не удивляло его — Аласдер знал, что в последнее время они избегают светских сборищ, чтобы не попасться ему на глаза, но о том, что его сегодня видели в театре, они непременно узнают. Друзей у Скалби никогда не было — были лишь враги и агенты. Первые бегали от них, вторым супруги щедро платили за информацию. У Аласдера свои враги, а кроме врагов, просто люди, любящие сплетни, — его пребывание в театре обязательно заметят. Он сам сознательно пошел на то, чтобы дать всему этому великосветскому сброду повод для сплетен. Сэр Аласдер Сент-Эрт в компании двух никому не известных молодых особ — это уже интригующе, а если он к тому же уделяет одной из них слишком пристальное внимание… Аласдер уже слышал эти сплетни. «Сент-Эрт с неизвестной особой? Кто она? Откуда?» — «Как, вы и впрямь не знаете? Дальняя родственница Суонсонов, бесприданница из глухой провинции, но в родстве едва ли не со всей столичной знатью…» Тот факт, что мисс Корбет бесприданница, будет непременно упомянут — из всех предметов сплетников в первую очередь интересуют чужие деньги. «Да, жаль, что эта крошка бесприданница — мила, очень мила… Интересно, что на этот раз задумал Сент-Эрт?» До Скалби, конечно же, эти сплетни дойдут. Разумеется, они задумаются, что бы это значило, но значить это может только одно — начало конца. Их конца.
— А вот, смотрите, Кейт, — произнес Аласдер, — граф Драммонд со своей новой невестой. — Он помахал рукой графу — старому знакомому. — А эта молодая пара рядом с ним — его сын, виконт Синклер, со своей очаровательной супругой. Очень влиятельные люди — стоит им пальцем пошевельнуть, как… но они этого не делают. Поэтому они и не боятся здороваться со мной. Что ж, спасибо и на этом, если я не могу быть с ними на равных — по крайней мере до тех пор, пока не восстановлю свою репутацию. А вот эти красавцы рядом с ними — Деймон Райдер с супругой. У них столько денег, сколько Лондонскому банку и не снилось, поэтому они могут позволить себе послать подальше кого угодно. И сплетников они в отличие от нас, простых смертных, могут не бояться. А теперь посмотрите направо — видите того типа с физиономией висельника? Имя ему легион, но вообще-то он откликается на кличку «лорд Байт». Повинен во всех смертных грехах, сам дьявол по сравнению с ним невинный младенец. Думает, шельмец, что ловчее всех, но до меня — простите, до нас с вами — ему далеко.
Аласдер еще долго развлекал Кейт подобным образом, показывая «ходячие достопримечательности» лондонского света. Наконец свет в зале потух, занавес раскрылся, и представление началось. Кейт была разочарована — зрители, не считаясь ни с чем, не переставали шушукаться. В зале стоял такой шум, что несчастным актерам приходилось кричать, чтобы их услышали, а самой Кейт — все время напрягать слух.
Но вот наконец антракт. Зрители начали подниматься с мест.
— Не желаете ли прогуляться? — спросил Аласдер.
— Было бы неплохо, — поддержал друга Ли. — Иначе не успеем оглянуться, как к нам в ложу набежит куча любопытных.
Кейт покосилась на миссис Огаст. Старушка проснулась и моргала, словно сова, которой посветили в глаза фонарем. Женщина, казалось, вообще с трудом соображала, где она
— Конечно, девочки, прогуляйтесь! — проговорила она. — А я, с вашего позволения, посижу здесь, отдохну…
— Вам принести чего-нибудь выпить, миссис Огаст? — услужливо предложил Аласдер.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, молодой человек!
Немного поколебавшись, Кейт взяла Аласдера под руку. Сибил и Ли составили другую пару.
Коридор был так полон народу, что пробиться в фойе было сложно. Но Аласдер, пользуясь своим атлетическим сложением, без особого труда пробивал себе дорогу в толпе. Вскоре Ли и Сибил уже остались далеко позади.
— Не волнуйтесь, — произнес Аласдер, заметив тревогу в глазах спутницы, — они найдут нас!
Выйдя, Кейт вздохнула с облегчением — после духоты зала в фойе дышалось гораздо легче. Но у нее снова перехватило дыхание, когда они с Аласдером уединились в нише за колонной. Она хотела было что-то сказать, но слова замерли у нее на языке. С лица Аласдера слетела та игривая улыбка, с которой он перед началом спектакля представлял ей здешнюю публику. Темные, словно преисподняя, глаза пристально смотрели на девушку, и под этим взглядом Кейт могла лишь беспомощно моргать, совсем как недавно миссис Огаст. Сэр Аласдер казался ей в этот момент таким огромным, что подавлял собой все вокруг, пугающим и в то же время странным образом неудержимо манящим. Собравшись наконец с духом, Кейт исключительно ради того, чтобы хоть что-то сказать, проговорила:
— Может быть, мне это кажется, сэр Аласдер, но у меня такое впечатление, словно главное зрелище сегодняшнего вечера — это я. Мне кажется, все только и смотрят что на меня!
— Вы преувеличиваете, Кейт, — улыбнулся он. — Уверяю вас, на самом деле вы так же мало заинтересовали здешнюю публику, как и то, что происходит на сцене.
Улыбка Аласдера кружила Кейт голову. Почувствовав себя неловко, она отвела взгляд.
— Я даже не знаю, — проговорила она, — что думать: я поднимаю ваш престиж, как вы того хотели, или вы желаете создать мне скандальную репутацию?
— И то и другое. — Аласдер снова сверкнул белозубой улыбкой. — Но с каких это пор мнение здешнего света стало вас так заботить?
— С чего вы решили, что оно меня заботит? Да мне дела нет до всех этих… — я все равно скоро уеду. Впрочем, — добавила она, задумавшись перед этим на мгновение, — их мнение не заботило бы меня, даже если бы я собиралась пробыть здесь долго. И вообще, — она гордо вскинула голову, — я живу, как мне нравится! Умные меня поймут, а что будут говорить все эти дураки, мне плевать.
— Как я завидую вам, Кейт, что можете позволить себе жить, как вам нравится! — серьезно проговорил он.
От этого неожиданного признания Кейт даже похолодела. Лишь когда Аласдер отвернулся, чтобы взглянуть на кого-то, проходившего мимо, Кейт перевела дыхание. Нет, так нельзя — ей надо научиться как-то контролировать свои эмоции — в противном случае она просто не сможет больше встречаться с ним. Все это само очень напоминало театральную пьесу, и весьма низкосортную, — опытный утонченный соблазнитель перед наивным провинциальным созданием. На минуту Кейт даже стало жалко Аласдера — как тяжело, должно быть, порой приходится мужчине, наделенному такой необычайно притягательной внешностью и таким вкрадчивым голосом, что любая женщина сразу тает от каждого его взгляда, от каждого слова, когда ему нужно вести не более чем легкий светский разговор! Меньше всего она готова была обвинять сэра Аласдера в каких-то попытках соблазнить или хотя бы очаровать ее — он не делал ничего, что выходило бы за рамки заранее оговоренных ими правил игры. Она сама так тает под его взглядом, безо всякого к тому стремления с его стороны. Она нужна ему лишь для определенных целей — и ни любовь, ни соблазнение в круг этих целей не входят.
Аласдер снова как ни в чем не бывало смотрел на нее с веселой, игривой улыбкой.
— Вы считаете, ваш план уже начинает срабатывать? — осторожно спросила она.
— Хотелось бы верить! — И снова улыбка, от которой у Кейт перехватывало дыхание.
Все вокруг уже успели заметить, каким взглядом он смотрит на эту хорошенькую юную особу, а сплетники наверняка очень скоро раздуют это до невероятных размеров. От взглядов публики не могло укрыться также и то, какими глазами она смотрит на него, — а значит, пищи для сплетен становится вдвое больше. Даже если бы она и не смотрела на него так, молва все равно бы приписала… Слухи облетят весь город в мгновение ока, на следующее утро во всех салонах только и будет разговоров что о новой пассии Аласдера, — дойдет это и до ушей Скалби.
Аласдер самодовольно улыбнулся. Пока все идет по плану. Главное — не увлечься и не переборщить.
Глава 8
Новости, подобные той, что Аласдера видели в театре с некой юной особой, распространяются обычно со скоростью света — всем ведь интересно знать, что свело вдруг прожженного ловеласа с серенькой провинциальной мышкой. Любые слухи о сэре Аласдере муссировались в здешнем свете в мельчайших подробностях. Но из всех лондонцев, пожалуй, лишь одна супружеская чета проявляла интерес к этим слухам не из праздного любопытства — для них это был вопрос жизни и смерти.
Рассвет уже начинал брезжить, но у того, кто оказался бы сейчас в этой мрачной гостиной с закрытыми
