Послышались шаги, она подняла голову.
В дверях стоял сэр Морис, одетый во все серое.
– Ах, как хорошо, – сказал он. – У меня есть шанс поговорить с вами наедине. Я попросил слуг доложить, когда вы выйдете из своей комнаты, а родственников просил подождать, пока мы не поговорим. – Он вошел, тяжело опираясь на трость. – Дорогая, надеюсь, вы понимаете, что не должны сегодня выходить с этим шарлатаном. Ни ради кузенов, ни ради того, для чего они вас сюда привезли.
Джулиана начала было возражать, что выходит не ради этой цели, но он остановил ее движением руки:
– Я знаю, что вы хорошая, обязательная девушка, но я хочу, чтобы вы знали: после того, как я приехал, вам больше не нужно подвергать себя опасности. Теперь вы можете оставить эту работу мне и Боу-стрит. Мы продолжим расследование.
Джулиане было бы больно лгать старому джентльмену: он был с ней всегда галантен, но она поняла, что лгать не придется.
– Я это делаю не ради кузины. Я сама должна узнать правду. Меня не интересует Эгремонт и его сокровища, сэр, хотя я ценю высокое искусство. У меня личный интерес. – Ее глаза молили, чтобы он ей поверил. – Если этот человек действительно Кристиан Сэвидж, я как бы снова обрету моего брата.
Он посмотрел на нее сверху вниз, и на суровом лице появилась нежная улыбка.
– Сама невинность, – пробормотал он. – Лицо достойно кисти Рафаэля, душа, как у ангела, которого он мог бы нарисовать. В вас совсем нет стяжательства? Удивительно. Вы сами – маленькое сокровище. Хотел бы я, чтобы мой сын встретился с вами в свое время. – Он на миг закрыл глаза. – Но какой смысл горевать о том, чего нельзя изменить, верно? Вот что вы должны знать, дорогая, – сказал он, снова посмотрев на нее. – А теперь идите и смотрите сами, но не льстите себя надеждой. Скоро я получу доказательства, что он самозванец. С каждым днем во мне крепнет уверенность, что этот человек не является другом вашего детства. Но отправляйтесь на ярмарку. Будь я молодым, я бы тоже пошел. Там будет Хэммонд, на всякий случай я пошлю лакея, при свете дня вам не причинят вреда.
Джулиана опустила взгляд. Сэр Морис понятия не имеет, какой вред ей могут причинить, и не хотела, чтобы он по глазам увидел, как она этого желает.
Софи надела вишневое платье, сногсшибательную соломенную шляпку и приготовила для Кристиана радушную улыбку, когда он вышел из кареты. Увидев неудержимую улыбку Софи, он на миг сузил глаза. Джулиана это видела, она стояла близко; Хэммонд выглядел совсем несчастным, можно было и не смотреть. А сама Джулиана судорожно сглотнула.
– Доброе утро, – привычным ровным тоном сказал Кристиан. – Готовы ехать?
– Готовы, – пропела Софи. – Мы уже заждались. – Не глядя на Хэммонда, она оперлась о его руку, влезла в карету, расправила юбки и одарила Кристиана улыбкой. – Ну вот, по поводу того ярмарочного акробата. Мы хотим на него посмотреть. Он блондин или брюнет?
– Ну как? – спросил Кристиан Джулиану. – Тест на память. Каким он был? Помнишь?
– Э-э нет, – весело сказала Софи, – это важный вопрос, а мы проверяем не Джулиану, правда? – Она сказала это так легко, что нельзя было понять, шутит она или говорит серьезно.
Но у Джулианы внутри все сжалось. Однако Кристиан не смутился.
– И то верно, – сказал он. – Я помню парня с соломенно-желтыми волосами. Совершенно немыслимый цвет, он, конечно, их красил, чтобы его издали было видно.
– Да! – сказала Джулиана, блеснув глазами. – Какой-то клоунский цвет. Может быть, он был клоуном?
– Его звали Воробей, он был клоун, акробат и человек-змея, – сказал Хэммонд, усаживаясь напротив. – Мы провели расследование, – добавил он, видя, что они удивлены. – Падение акробата – известный трюк, исполняется на каждой ярмарке, не обязательно цыганской, уже пятнадцать лет – весной, летом и осенью. В Тринвиче, Кемберуэлле, Сент-Айвзе и еще во многих местах. Ярмарки лошадей, рогатого скота, майские ярмарки – он везде участвовал. Даже в Лондоне на ярмарках Святого Варфоломея, – добавил он, глядя на Кристиана. – Каждый раз парень плюхался о землю, но умер в своей постели два года назад.
– Жаль, – произнес Кристиан. – Посмотрим, кто теперь вместо него.
Джулиана уловила запах и шум ярмарки задолго до того, как увидела. Она выпрямилась, услышав отдаленный звук труб и барабанов, тонкое завывание шарманки, смех и гомон огромной толпы.
Она пошире открыла окно и вдохнула запах жареного мяса и кисло-сладкий диковатый запах огромного скотного двора.
– Зверинец! – возбужденно сказала она Кристиану. – Я и забыла про него!
Он улыбнулся, видя, как загорелись ее глаза. Она опять была девочкой, только у девочки не так высоко поднимается грудь, когда она взволнована, подумал он и отругал себя. С трудом удалось напомнить себе, что друг не пялится на грудь подруги.
– Да, тигры, обезьяны, гиена и лев. Помнишь? – спросил он.
– И кенгуру, это должно вас заинтересовать, – сказал Хэммонд. Кристиан только взглянул в его сторону, и он добавил: – Мы спрашивали, какие будут аттракционы. Сэр Морис не отпустил бы дам, если бы здесь была травля медведей или что-нибудь в этом роде.
– Весьма предусмотрительно, – сказал Кристиан.
– Еще карлики, – возбужденно произнесла Джулиана. – Человек-великан и толстая женщина. Человек- скелет. Карусель! Толкать ее не надо, там есть специальный служащий. Я помню. Еще колесо с сиденьями, оно крутится, поднимает вас к небу, а потом опускает. Огромные качели, где все могут раскачиваться толпой – мужчины, женщины, дети. Помнишь? Панч, Джуди, люди на ходулях, дрессированные собачки танцуют на задних лапах, продаются игрушки, некоторые такие маленькие, что могут проскользнуть прямо в карман.
– И ребята, которые могут проскользнуть в карман, – с улыбкой добавил Кристиан. – Мы уже не дети. Следите за своими кошельками и сумочками.
